Выбравшись из салона, мы беззвучно, как коты, крались сначала по грунтовой дороге, потом по сосновым иголкам и петляли среди деревьев, пока впереди не заблестела вода. Баррон плашмя лег на землю, и мы последовали его примеру. Шериф повернулся к Энди:

– Слышишь что-нибудь?

– Восьмицилиндровый мотор с довольно жестким ходом.

Я напряг слух и вроде бы уловил какой-то звук, но полной уверенности не было.

– Следите за окнами дома, – шепнул Баррон.

Следить пришлось минут пять или около того. Свет в окнах продолжал гореть, но раздался скрип двери, такой слабый, что возникал вопрос: не почудилось ли? Нет, не почудилось – через секунду на ступеньках крыльца послышались шаги.

– Свет не погасили, – шепнул Баррон. – Умно!

Мы подождали еще минуту. Урчание работающего вхолостую мотора сменилось сбивчивым ропотом и неровным заикающимся стуком. Вскоре к звукам прибавился утробный механический рык, который полностью их поглотил. Темный предмет, прочертив изящную пенную дугу, обогнул утес и исчез из поля видимости.

Баррон отправил в рот кусок табака, с явным удовольствием пожевал и выплюнул комок, который отлетел фута на четыре. Поднявшись, шериф стряхнул сосновые иголки, и мы с Энди тоже встали.

– Жевательный табак сейчас не тот, что раньше, никакой бодрости не дает! В доме Лейси я чуть не уснул. – Баррон переложил «кольт» из левой руки в правую, спрятал оружие в кобуру и повернулся к Энди. – Ну?

– Лодка Теда Руни, – ответил Энди. – У нее два клапана заедает и глушитель треснул. Лучше всего это слышно, когда сбавляешь газ, что сейчас они и сделали.

Надо же, Энди говорить умеет, а то прежде только угукал. Похоже, шериф тоже оценил этот неожиданный приступ красноречия.

– Ты уверен? Клапаны на каждой второй лодке заедает.

– Тогда зачем спрашиваешь? – взвился Энди.

– Ладно-ладно, не злись.

Тот что-то буркнул в ответ, и мы вернулись к седану. Энди завел мотор и аккуратно подал машину назад.

– Фары? – коротко спросил он и, получив разрешение Баррона, включил фары. – Куда дальше?

– К дому Теда Руни, – невозмутимо ответил шериф. – И побыстрее, до него ведь миль десять.

– Минимум двадцать минут, – сварливо отозвался Энди. – Нам же через Спикеров мыс ехать.

Выбравшись на асфальт, мы помчались мимо темных палаток лагеря Уиллертона и прочих лагерей, затем свернули налево, к шоссе. Пока не оказались за поселком на дороге к Спикерову мысу, Баррон не проронил ни слова. Позади остался танцевальный павильон, в котором по-прежнему гремела музыка.

– Сильно я тебя одурачил? – полюбопытствовал шериф.

– Порядком.

– Не переборщил?

– Нет, получилось здорово, только, боюсь, Людерса одурачить не удалось.

– Дамочка умирала от страха и неловкости, а вот Людерс – молодец. Внимательный, спокойный, твердый, но я все-таки его одурачил, заставил ошибок наделать.

– Да, парочку проколов я заметил, – кивнул я. – Во-первых, сам приезд к Лейси. Во-вторых, байка про друга, сочиненная, чтобы объяснить, почему он сам не на колесах. Объяснения не требовались. В гараже стояла машина, но чья она – вы не знали. А в-третьих, они лодку на холостом ходу держали.

– Это не прокол, – вмешался Энди. – Если мотор остынет, заводить его потом – сущая морока.

– В наших краях, ненадолго приехав в гости, машину в гараж не загоняют, – добавил Баррон. – Влажность невысокая, так что вреда никакого. А лодка могла принадлежать кому угодно, – например, в ней могли миловаться парень с девушкой, ночь-то прекрасная. Пока мне его прижать нечем, – по крайней мере, он так считает. Просто Людерс слишком старался услать меня из дома…

Баррон сплюнул в открытое окно, и густой плевок звучно шмякнулся о заднее крыло седана. Вспарывая белесый лунный свет, машина ныряла вверх-вниз по холмам, выписывала вензеля среди сосновых рощиц и равнин, на которых лежали коровы.

– Людерс знал, что у меня нет письма Лейси, потому что он сам его и забрал. Это Людерс ворвался в мой номер, оглушил меня и зарезал Вебера. Ему известно и об убийстве Фреда Лейси, даже если убийца не он. А миссис Лейси он элементарно запугал: бедняжка думает, что муж жив, но находится в лапах Людерса.

– Ну, сынок, ты Франка настоящим злодеем выставил, – спокойно заметил Баррон. – Зачем ему убивать Вебера?

– Потому что из-за Вебера начался весь сыр-бор. Тут же целая организация работает: диверсию готовит, хочет пустить в обращение огромное количество высококачественных фальшивых десяток. Но распространять их партиями по пятьсот долларов новехонькими купюрами делу не поможет, особенно если делать это при обстоятельствах, которые разбудили бы подозрения даже у человека менее осторожного, чем Фред Лейси.

– Сынок, ты здорово догадки строишь. – На крутом вираже шериф схватился за дверную ручку. – Но за тобой-то соседи не следят! А я у себя дома и на ошибку права не имею. Честно говоря, не представляю, чтобы Пумья Вершина был рассадником фальшивомонетчиков.

– Логично, – признал я.

– С другой стороны, если придется ловить Людерса, малой кровью не отделаешься. В долину Вудленд ведут три дороги, а восточную оконечность клубного поля для гольфа летом используют под частный аэродром. Там самолетов пять туда-сюда летают.

– Однако, похоже, это вас не слишком волнует.

– Шерифу в горах сильно волноваться не приходится, – спокойно заметил Баррон. – И мозгов у него нет, по всеобщему убеждению. Особенно умники вроде мистера Людерса так считают.

Привязанная на короткий фалинь лодка покачивалась, как и полагается лодке, – даже в полный штиль. Ее накрыли парусиной, которую успели закрепить в паре мест, но, естественно, не везде, где нужно. Грунтовая дорога от шаткого причала вела к шоссе, петляя между кустами можжевельника. На берегу раскинулся лагерь, обитатели которого, по-видимому, избрали эмблемой маленький белый маяк. Из одного домика лилась танцевальная музыка, в остальных, судя по темным окнам, уже легли спать.

До причала мы добрались пешком, оставив машину на обочине. Баррон захватил большой фонарь, который крутил и так и эдак, то включая, то выключая. Мы спустились к воде. Шериф направил луч света на дорогу и присмотрелся, хотя особо напрягать зрение не потребовалось: следы шин были свежими и четкими.

– Ну что скажешь? – спросил Баррон.

– Похоже на следы шин, – заметил я.

– А ты, Энди, чем обрадуешь? Наш городской друг – просто прелесть, но интересных идей не подкидывает.

Тот наклонился к самой земле.

– Шины большие и новые, – объявил он, отошел к причалу, снова наклонился и ткнул пальцем на место, куда шериф тут же направил луч фонаря. – Да, здесь они развернулись, только что с того? Сейчас на берегах озера полно новых машин. Вот в октябре это считалось бы серьезной уликой. У нас ведь люди по одной шине покупают, да подешевле. Ну а здесь, судя по рисунку протектора, всесезонная модель повышенной грузоподъемности.