«Обстоятельства так сложились, что японцы в настоящее время считают Россию истинным врагом для естественного, по их мнению, развития страны…» Макаров всеми силами стремился на боевую работу, горел желанием подготовить флот и победить Японию на море. Но его и не собирались посылать.

«Меня не пошлют, — говорил он, — меня пошлют тогда, когда дела наши станут совсем плохи, а наше положение там незавидное».

На Востоке же корабли беспечно стояли на рейдах без всякой охраны и затемнения, без паров в котлах и даже некоторые без боевых снарядов.

Все это способствовало легкому неожиданному нападению японцев и особенно беспокоило Макарова.

Не имея никакого служебного к этому отношения, он все же решил написать управляющему морским министерством свое знаменитое письмо: «Из разговоров с людьми, вернувшимися недавно с Дальнего Востока, я понял, что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а в наружном рейде… Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров…

Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы будем принуждены это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку».

Советами Макарова пренебрегли. Были положены резолюции: «хранить совершенно секретно», «копии не снимать». На другой день предположения Макарова сбылись. За ошибку было заплачено большой ценой, несмотря на полную бездарность японской атаки.

Видимо, это побудило министерство послать на Восток Макарова. 1 февраля Макаров получил уведомление о назначении, а 4-го уже выехал со своим штабом. Кронштадтцы тепло проводили Степана Осиповича, выражая ему горячие пожелания успеха. Всю дорогу Макаров провел в кропотливой работе, готовил инструкции, наставления, проекты приказов и распоряжений. Адмирал, не собираясь «врастать в обстановку», в пути собирал сведения, следил за событиями и предполагал сразу заняться боевыми делами на эскадре.

Ему помогали в этом лучшие, отобранные им офицеры, сослуживцы — капитан 2 ранга Васильев, Шульц, лейтенант Кедров, инженер-механик Линдебек и корабельный инженер Вешкурцев. Они составляли его боевой штаб, сформированный в русском флоте впервые. С пути он сделал запрос в министерство напечатать поскорее его «Рассуждения по вопросам морской тактики» и выслать в Артур, видимо для ознакомления офицеров со своими взглядами. Однако министерство бюрократически ответило: «За неимением средств в текущем году и не признавая возможным отнести расход по изданию на военный кредит, его высочество приказал ответить, что печатать книги может быть разрешено из кредитов будущего года, о чем и указал войти своевременно с новым предписанием».

Возмущенный непревзойденным бюрократизмом, Макаров немедленно телеграфировал: «Просил бы теперь же напечатать мою книгу для раздачи ее командирам, дабы они ознакомились со взглядами своего начальника. Книга нужна теперь, а не в будущем году; не допускаю мысли, что министерство не может теперь же найти 500 рублей, и отказ в печатании принимаю как неодобрение моих взглядов; если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу заменить меня другим адмиралом, который пользуется доверием высшего начальства». Это была характерная прямота Макарова. Министерство согласилось, но до конца войны так и не выслало в Артур этой книги, так же, как отказало Макарову в высылке миноносцев по железной дороге, как отказало подчинить Макарову коменданта крепости Артур и т. д.

С прибытием на место 24 февраля он объехал эскадру, поздоровался с моряками, подбодрил их теплыми словами надежд и доверия, ознакомился с офицерским составом и, где позволило время, потребовал службы не за страх, а за совесть.

С появлением «бороды», «дедушки» эскадра ожила, поднялся боевой дух, загорелись надежды на успех и вера в победу. Уже 25-го, т. е. через день после прибытия, он выслал миноносцы в море с боевой задачей, а 26-го сам геройски выходил на легком крейсере «Новик» для прикрытия отходившего в базу миноносца «Решительный».

Смелый выход, за которым наблюдали вся эскадра, крепость и город, произвел столь огромное впечатление, что стал предметом долгих разговоров в Артуре.

Он окончательно завоевал эскадру и смело мог говорить — «моя эскадра». «Макаров научит, хватило бы сроку» — говорили грамотные очевидцы, говорил флот, видя перемены в жизни эскадры.

Тщетно пытались после этого японцы заградить выход из Порт-Артурского бассейна. Все их попытки были блестяще отбиты. В центре обороны на канлодке «Бобр» руководил уничтожающей стрельбой лично Макаров.

Он неоднократно ночевал на внешнем рейде на дежурном крейсере, чтобы в случае неожиданного нападения сразу сообразить, какова обстановка.

Он организовал перекидную стрельбу через Лао-тешань по участку, где маневрировали японские корабли.

Он дважды отгонял эскадру Того из вод Порт-Артура, во время неудачных заградительных операций японцев.

Он научил эскадру выходить и после эволюций, частично входить в гавань, за время одного прилива, тогда как до него на один только выход эскадры требовалось два прилива, т. е. почти сутки.

Он переформировал флот в новые тактические соединения, обучал эскадры эволюциям, научил вести разведку, организовал тральное дело, наладил оперативную работу, ускорил ремонт ранее поврежденных кораблей, организовал сторожевую службу на эскадре, поднял бдительность, заменил некоторых неспособных командиров судов.

За 36 дней он сделал больше, чем было сделано за 1―2 года подготовки к войне.

Макаров уверенно готовился в ближайшее время начать активные действия по овладению морем.

«Лучше стрелять реже, но метко. Ничто не ободряет так неприятеля, как беспорядочная стрельба с систематическими недолетами».

«Возможно, что я буду без флага командующего, чтобы мой корабль не был особенно приметен».

«Везде иметь ведра с холодной водой для питья».

«Иметь песок, чтобы посыпать, где скользко».

«Иметь несколько мешков… для потопления сигнальных книг, секретных шифров, приказов и прочего».

«Победой можно назвать лишь уничтожение неприятеля, а потому подбитые суда надо добивать, топя их или заставляя сдаться. Подбить корабль — значит сделать одну сотую часть дела. Настоящие трофеи — это взятые или уничтоженные корабли».

«С мостика посылать в батареи башни и машины известия о каждом нашем успехе…» и т. д. — гласили его боевые приказы.

В §§ 25, 26, 27 и 40 книги «Рассуждения по вопросам морской тактики» давались подробные указания о производстве минных атак противника и о контратаках; а в §§ 13―23 помещены замечательные указания об атаке главных сил противника в различной обстановке. При этом § 18, подкрепленный чертежом, предполагал и указывал, что при сближении с противником Макаров собирается использовать разработанный им маневр охвата головы, а в случае поворота противника на обратный курс — его хвоста, т. е. тот самый маневр, который впоследствии был жульнически присвоен адмиралом Того и применен им против бездарного Рожественского, тот маневр, на котором впоследствии, «разбив» неуправляемую