она отключилась, так и потому, что она совершенно измотана.

— Я позвоню доктору Рози и подожду его здесь, чтобы впустить, — говорит мне Тоби, притягивая Джоди к себе и целуя ее в лоб. — С ней все в порядке, Демон. Все будет хорошо.

Она кивает и идет позади нас, пока я несу Брианну к лифту.

— Я подожду с Тоби, чтобы дать вам обоим немного пространства, — объясняет она, когда двери открываются и я вхожу внутрь.

Однако Калли не может остаться в стороне и с извинениями заходит в лифт вместе со мной.

Нажав на кнопку, она подходит справа от меня, где ноги Брианны свесились через мою руку, и прижимается ко мне, обхватывая рукой мою талию.

Она ничего не говорит. Ей это и не нужно. Я чувствую ее любовь и поддержку до самых пальцев ног.

Она ведет меня за собой, когда мы поднимаемся на верхний этаж, прижимает руку к панели рядом с моей дверью, чтобы отпереть ее, и открывает ее для нас.

— Я не буду вам мешать, но, если кому-то из вас что-то понадобится, я буду здесь, хорошо? — мягко говорит она.

— Не могла бы ты принести нам что-нибудь выпить?

— Конечно.

Она исчезает на кухне, а я направляюсь в спальню, тихо закрываю за нами дверь, а затем иду к кровати и сажусь.

— Эй, Сирена, — шепчу я на случай, если она спит, и я ее напугаю. — Мы дома, детка. Теперь здесь только ты и я.

Я провожу рукой по ее спине, прижимая ее к себе, надеясь, что мое тепло и поддержка хоть как-то помогают.

— Ты собираешься показать мне свои гипнотизирующие глаза, красавица? — мягко спрашиваю я.

Она остается неподвижной несколько секунд, прежде чем нарушить молчание тихим: «Я не могу».

— Вот она, — мягко говорю я. — Моя девочка здесь.

Немного сместив ее положение, я поворачиваю ее так, чтобы прижаться к ее щеке.

— Я держу тебя, детка. Мы в моей спальне. Только ты и я. Теперь тебе нечего бояться.

Проводя большим пальцем под ее глазом, я собираю слезы, которые продолжают капать.

Ее ресницы трепещут, когда она облизывает пересохшие губы.

— Я уже не верила, что ты придешь, — признается она.

— Черт, детка. Мне чертовски жаль, что мы так задержались. Без тебя мне было чертовски плохо. Я так, блядь, по тебе скучал.

— Правда? — нерешительно спрашивает она.

— Детка, — вздыхаю я, не в силах поверить, что она могла подумать что-то еще.

Через что, блядь, этот ублюдок заставил ее пройти, чтобы она подумала, что я не приду за ней?

— Я обещаю тебе. Я всегда буду приходить за тобой. Я всегда буду спасать тебя. Я всегда буду ловить тебя.

Из ее горла вырывается всхлип, и я снова сдвигаю нас так, чтобы упереться своим лбом в ее.

— Брианна, я люблю тебя. Ничто не сможет помешать мне добраться до тебя. Мне нужно, чтобы ты поверила в это.

Проходит мгновение, но эти слова наконец-то оседают в ее голове, и ее веки не просто трепещут, они действительно открываются.

Потрясающая синева ее глаз смотрит на меня. Они темнее, немного более грустные и гораздо более измученные, чем я привык, но они ее, и это точное напоминание о том, что она здесь, в моих объятиях.

— Черт, Сирена. Черт, как же я по тебе скучал.

Не задумываясь, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к ее губам.

Мне нужна эта связь больше, чем я могу понять. К сожалению, она не чувствует того же, и едва наши губы соприкоснулись, как она отстраняется от меня.

Мое сердце разбивается вдребезги, но я знаю, что дело не во мне и не в нас.

Дело в нем.

Он у нее в голове.

— Я собираюсь привести тебя в порядок. Ванна или душ?

— Н-Нико, ты не должен…

— Я хочу, Брианна. Я хочу дать тебе все и даже больше прямо сейчас. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы отговорить меня от этого.

— Ванна, — шепчет она, прижимаясь лицом к моей груди и прячась.

У меня разрывается сердце от того, что мой маленький сильный боец прячется от всего мира.

Но это ненадолго. Как-нибудь я найду способ снова собрать ее воедино.

Так же, как она сделала это со мной.

Мы все иногда ломаемся. Я понял, что это нормально. Главное, чтобы рядом были люди, которые помогают нам снова стать единым целым.

— Держись, детка. Время купания.

Я снова поднимаю ее, каким-то образом умудряясь сместить ее вес, чтобы позволить себе открыть дверь и проскользнуть по коридору в главную ванную комнату.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, усаживая ее на стойку рядом с раковинами. Это напоминает мне о недавнем случае, когда я поступил точно так же. И я могу только надеяться, что эта ночь закончится так же счастливо. Может быть, это и слишком, но мне сейчас нужно хоть что-то. Или это, или позволить безумным мыслям о том, что он мог сделать с ней за последнюю неделю, взять верх, а я отказываюсь это делать. Я не буду делать поспешных выводов и разрываться на части, размышляя, что-если.

— Да, — шепчет она, обхватывая себя руками. Убедившись, что она все еще укрыта пиджаком Тоби, чтобы сохранить тепло, я неохотно отворачиваюсь от нее и начинаю набирать ванну.

— У меня даже есть потрясающая пена для ванны, — говорю я со смехом, держа в руках дорогую бутылку, которая каким-то образом оказалась здесь. Я, конечно же, не покупал ее.

Легкая улыбка появляется в уголках ее губ, и я вздыхаю с облегчением. Пусть это и мелочь, но это все.

Проверив температуру, пока пена вырывается наружу, я разворачиваюсь и делаю шаг к ней, а затем снимаю с нее пиджак Тоби.

Она не произносит ни слова, но стыдливо опускает голову, когда я вижу испорченную на ней рубашку.

Я скриплю зубами и сжимаю кулаки, но не хочу, чтобы она видела, как ее состояние влияет на меня.

Ее волосы растрепаны, лицо покраснело и покрылось пятнами от слез, но больше всего меня задевают царапины, ссадины и синяки.

Запустив пальцы под ткань, я начинаю стаскивать рубашку с ее плеч.

Она заметно вздрагивает, и я приостанавливаюсь.

— Это нормально? — мягко спрашиваю я.

Как только она кивает в знак согласия, я быстро стягиваю с нее испорченную рубашку, чтобы убрать ее с глаз долой.

Но хотя это может помочь ей, вид ее тела приводит меня в ужас.

Она вся в крови, синяках, порезах, а на ее верхней руке — большой, пропитанный кровью бинт.

— Я в