— Слушайте, а если он без машины, кто за ним пойдет? —спросила Мотька. — Лучше всего Косте, он его никогда не видел! И я с ним!А вас он мог приметить, все-таки

Два раза видел в кафе. И если вы за ним попретесь, он можетчто-то заподозрить.

Наконец из дверей появился долгожданный парень и, припадая налевую ногу, пошел в сторону сквера. На мгновение мы растерялись. Парень свернулза угол. Не сговариваясь, мы с Мотькой кинулись за ним.

Завернув за угол, мы увидели, что он пешком идет в сторонуметро. Что же делать? И тут подъехал Костя.

— Я оставлю машину в Митькином дворе — это по дороге, имы с ним проследим за парнем, а вы ступайте домой, но будьте на связи! —быстро распорядился он, не упуская из виду нашего подопечного. Потом свернул вМитин двор, мы — за ним. Костя поставил машину, и мальчишки побежали в сторонуметро. Мы с Матильдой остались одни.

— Киллер-любитель! — констатировала Мотька.

— Почему?

— Потому! Если бы он был от мафии, уж машину бы емудали!

— Не обязательно! Машина может привлечь внимание, а такпроще затеряться. Интересно, что ребята расскажут. Пошли ко мне!

— Пошли.

У подъезда меня вдруг окликнула одна из старушек.

— Ася! Ты вот на днях про парня в бордовой курткеспрашивала?

— Да! — насторожилась я.

— Сегодня был такой. Прихрамывал. Точь-в-точь как тысказала — и куртка бордовая, и шапка вязаная.

— Давно?

— Да точно не скажу, пожалуй что часа два назад, аможет, и поболее. Я как его увидела, думаю: кто это меня про него спрашивал,никак вспомнить не могла, а ты появилась, я сразу и вспомнила. Ох, старость —не радость!

— А что он делал? — спросила Матильда.

— Да что делал? Ничего особенного! Покрутился уподъезда, а потом по двору гулял — туда-сюда, туда-сюда, как будто ждалкого-то. Но, видать, не дождался и ушел.

— А вы не заметили: он к мусорнику не подходил? Ничеготуда не бросал?

— А ты чего это про него спрашиваешь? — подалавдруг голос Галина Сергеевна, бывшая сотрудница органов, ныне якобы глухаяпенсионерка. — Зачем он тебе? И все-то ты контейнерами интересуешься? Чтотакое?

— Да просто так, спасибо за сведения! — крикнулая, спасаясь бегством в подъезд. Дома была только тетя Липа. Мы Матильдойразделись и юркнули в мою комнату.

— Как тебе это нравится? — спросила Мотька.

— Совсем даже не нравится! Он тут что-то разнюхивал.

— Это и козе понятно! Давай-ка пленочку послушаем. Незаходил ли он в квартиру.

Судя по пленке, нет, не заходил.

— Знаешь что, Аська, надо нам теперь каждый раз, какуходим или приходим, на пятый этаж заглядывать. А вдруг он бомбу к дверямподбросил?

— Но ведь Феликса нет в Москве!

— А если он пугнуть его захочет? Тебе это надо? Я какраз вчера читала, как следователю прокуратуры бомбу в мусорном ведре подкинули!А у этих мастеров вечно у двери что-то валяется! Тоже мне евроремонт!Понимаешь, в кучу мусора легко спрятать какой хочешь заряд!

— И что ты предлагаешь? Рыться в этом мусоре? А еслирванет?

— Рыться не надо. А внимательно приглядеться не мешает.Если заметишь проводок какой или что-то в этом роде…

— Что тогда?

— Как что? Поднимать тревогу, звонить в милицию!

Тут раздался сигнал уоки-токи.

— Девочки! — донесся до нас голос Кости. — Мыего выследили! Очень подозрительный тип. Доехал до «Алексеевской», потом прошелдва квартала и во дворе большого дома сел в машину. «Жигуленок», белый, пятаямодель. Номер записан. Завтра выясню, кто владелец! Прием!

— Молодцы! — закричала Мотька.

— Дежурства в кафе пока отменяются! Завтра в семьвечера жду вас у себя. Надеюсь, у меня уже будут нужные сведения. До завтра!

— Вот здорово! Все-таки мы его накрыли! — ликовалаМотька. — Прошлый раз мы по номеру машины на целую банду вышли! Костиндядя — золотой мужик!

— А если этот, бордовый, по доверенности ездит?

— Неважно! Все равно все узнаем! Не дрейфь, Аська! Чуетмое сердце: мы на верном пути!

На следующий день в семь часов мы собрались у Кости.

— Ну, выяснил что-нибудь?

— Конечно, выяснил. Машина принадлежит некоей АннеИосифовне Шурковой. Живет эта мадам на Ломоносовском проспекте. —

— А машина почему-то стояла на «Алексеевской»! Оченьстранно, — заметил Митя.

— Ну и что теперь делать? — растерялась я.

— Надо под каким-то предлогом познакомиться с этойженщиной и у неё узнать, кому она дала доверенность.

— Легкое дело!

— Ничего страшного! Поедем завтра на Ломоносовский и наместе сориентируемся.

Мотька впала в глубочайшую задумчивость, а потомпроговорила:

— Кажется, я придумала…

— Что ты придумала?

— Как подъехать к этой тетке!

— И как?

— Пока ничего не скажу, у меня есть общая идея, а воткак её воплотить, я ещё подумаю. Но я возьму это на себя!

— Нет, скажи сейчас! — настаивал Костя. — Ато мало ли что тебе в голову взбредет!

— Так тебе все и скажи! Да вы сейчас заведете волынку,дообсуждаетесь до обморока, а тут важен момент импровизации, как говорят втеатре!

— Какая же это импровизация, если ты заранее всеобдумываешь? — удивился

Митя.

— Только общую идею! А исполнение будет чистойимпровизацией! — стояла на своем Мотька.

— Ладно! — согласился Костя. — В концеконцов, ты не дура и на тебя можно положиться!

— Вот так-то лучше!

На другой день Мотька в школу не явилась. Неужели заболела?Но в таких случаях она сама или её мама всегда звонят мне утром ипредупреждают, что Мотьки не будет в школе. Очень странно! Я терялась вдогадках и не находила себе места. Ведь она что-то задумала вчера. А вдруг однасунулась в логово врага и попала в беду? И даже уоки-токи у неё нет! Однатрубка осталась у Кости, а вторая — у меня дома. Что же делать? Результатомэтих раздумий стали две пары — по алгебре и географии. Ну и черт с ними, лишьбы Мотька была жива и здорова!

Наконец прозвенел последний звонок, и я вихрем понесласьвниз, чуть не сбив с ног Лису Алису.

— Монахова! Что с тобой? Куда ты мчишься?