Подойдя к кассиру, Лео включила свой «аристократический» голос, которым овладела много лет тому назад, когда училась в школе в Лондоне, осваивая науку быть кем-то бóльшим, нежели просто деревенской девчонкой.

– Я недавно прибыла из Англии, где работала в салоне красоты, – беззастенчиво солгала она. – Я подумала, что вам может быть интересна сотрудница с моим опытом.

Администратор окинула Лео восторженным взглядом.

– О да! Девушка, которая только что ушла отсюда, оказалась чрезмерно чувствительной к язычку мисс Арден, и теперь передо мной лежит целый список клиентов, которым я должна отменить назначенный прием, но если вы сможете приступить прямо сегодня, то спасете мою шкуру. В противном случае уже мне придется испытать на себе остроту язычка мисс Арден. Я договорюсь, чтобы консультированием занялся еще кто-нибудь, а вы ступайте прямиком в процедурный кабинет. Я пришлю к вам кого-нибудь из девушек, чтобы она показала вам, что нужно делать. Десяти минут вам хватит, чтобы войти в курс? И, – тут она понизила голос, – кое-кто из девушек зарабатывает в неделю до сорока долларов, с чаевыми и всем прочим.

Сорок долларов в неделю! Лео пришлось опереться на столешницу, чтобы не упасть.

– Я могу начать прямо сейчас, – с готовностью заявила она, отдавая себе отчет в том, что ей придется импровизировать. Она просто не может позволить себе упустить такой шанс.

Лео составляла кремы, продавала их и применяла по назначению. Оставалось надеяться, это ей поможет. Иначе ей тоже предстоит свести близкое знакомство с язычком мисс Арден.

– Давайте подберем вам форму, и можете приступать.

Вскоре она уже примерила запасной комплект униформы и пару туфель на каучуковой подошве, которые оказались ей чуточку малы, перевязала волосы розовой лентой, как того требовали правила, и тишина и спокойствие салона красоты, где можно было услышать, как чихает муха, позволили ей чуточку расслабиться и прийти в себя.

Ладони у нее вспотели, когда она получила свою первую клиентку за белой ширмой из маркизета, но ей пришлось лишь круговыми движениями нанести омолаживающую маску на лицо женщины, юность которой осталась далеко позади и которая была готова выложить две сотни долларов за курс лечения, хоть он и не принесет ей ни малейшей пользы. Лео не верила своим глазам. Такая куча денег! Она украдкой понюхала крем и решила, что в нем нет ничего, кроме пчелиного воска и ланолина, с добавкой чего-то более острого – сосновой коры, скорее всего.

Лео закончила процедуру и отвела леди обратно в Овальную комнату, где та тут же бросилась к другой женщине примерного того же возраста и обе принялись сравнивать свои двойные подбородки.

– Разница просто невероятная, вам не кажется? – осведомилась клиентка Лео.

Лео едва успела прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Воск и ланолин не творят чудеса!»

Но вторая дама с энтузиазмом закивала головой:

– Вы выглядите на десять лет моложе.

– И вы тоже, – подхватила ее подруга, и обе принялись пить чай.

Когда Лео вернулась в процедурный кабинет, она уже начала понимать кое-что, и та идея, которая родилась у нее во время работы с Лотти над оформлением витрин, начала обретать реальные черты. Эти женщины верили, что крем, который она нанесла им на лица, преобразил их. И не имело никакого значения, что он, скорее всего, ничуть не улучшил их внешность. Лео должна была запомнить одну важную вещь: она не просто создавала помаду; она должна была предложить и обещание. Обещание, за реализацию которого любая женщина готова платить деньги.

* * *

Теперь, когда их жизнь с Джоан понемногу наладилась, Лео отправила Бенджамину записку с указанием своего адреса, понимая, что знакомством подобного рода нужно дорожить. Уже на следующий день она получила ответ, в котором Бенджамин приглашал их обеих на вечеринку.

– Я что, буду играть роль дуэньи? – с улыбкой осведомилась Джоан, после чего Лео швырнула в нее подушку. Но она ответила согласием, назначив дату на субботний вечер в августе.

После чего по выходным они с Джоан стали сооружать себе вечерние наряды – если война и научила их чему-нибудь хорошему, так это владению иголкой и ниткой. Лео регулярно переделывала старые платья в новые, украшая их лентами или кружевами, споротыми с наряда, который уже не подлежал починке. Но на сей раз она запустила руку в свои невеликие сбережения, чтобы приобрести отрез красного джерси и выкройку платья с ниспадающим воротником-хомутом, приспущенной талией, которую подчеркивал пояс с пряжкой, украшенной горным хрусталем, и юбкой, открывающей лодыжки. На плече она закрепила восхитительную мишуру: маленький пучок красно-черных перьев. Остаток красного джерси она использовала для того, чтобы отделать им свою шляпку, и в тот же вечер, оглядывая себя по частям в ручном зеркальце, решила, что выглядит неплохо. Шли первые недели ее беременности, и животик еще не был заметен, что, как она прекрасно понимала, было очень кстати. Но ей, каким бы глупым это ни казалось, уже хотелось, чтобы он округлился и она окончательно поверила бы в то, что ребенок растет и шевелится.

Вздохнув, она отложила зеркальце и перенесла внимание на губы. Она накрасила их сильнее, чем когда-либо прежде, нанося красную помаду слой за слоем, пока не добилась полного соответствия цвету своего платья. Капелька черной туши на ресницы, и вот она готова.

– Превосходно! – заявила Джоан, когда Лео покрутилась перед ней.

– Ты тоже выглядишь просто чудесно, – с улыбкой заметила Лео подруге, которая также предпочла броский цвет – фиолетовый – и надела платье из крепдешина с воздушными шифоновыми рукавами.

В открытое окно снизу долетел сигнал автомобильного клаксона, вслед за которым раздался голос Фэй:

– Готовы вы или нет, но мы уже здесь!

– А я еще спрашивала себя, отпустит ли она своего брата одного на свидание с тобой. – И Джоан выразительно приподняла бровь, глядя на Лео.

Но Лео ничего не ответила и направилась к лестнице, стараясь не думать о том, какая Фэй предстанет перед ними в авто – дружелюбная или холодная как лед.

– Леди. – Бенджамин вылез из роллса и распахнул перед ними дверцу, взмахом руки отправив шофера обратно за руль. Он поцеловал обеих в щеку, но, обращаясь к одной лишь Леоноре, добавил: – Вы превосходно выглядите.

– Почему вы устроились именно здесь? – осведомилась Фэй, без долгих прелюдий переходя к делу, как было у нее в обычае. Она сморщила нос, когда в раскрытую дверь вплыл своеобразный запах Чайнатауна – аромат аниса с привкусом опасности. – Этой машинке не нравятся всякое дерьмо и убийства. Как и мне тоже.

Лео рассмеялась, как если бы Фэй удачно сострила, хотя жесткий блеск в ее глазах полностью исключал такую возможность.

– Мы прожили здесь уже целый месяц, и нас еще никто не убил. Кроме того, совсем необязательно было подбирать нас. Мы могли бы приехать на метро.

Бенджамин взял Леонору за руку и осторожно пожал ее.