Господи, кажется я не доживу до утра, и единственное, за что переживаю в этот момент – Поля. Если со мной что-то случится, она останется совсем одна. Марат выкинет ее как беспризорного щенка. Даже не сомневаюсь в этом. Мы не нужны были ему ни тогда, ни сейчас.

Глотая слезы обиды и боли, крепко прижимая руки к животу, я проваливаюсь в спасительную дремоту.

Глава 16

Меня будит какое-то щекотание по руке. Отгоняю его как назойливую муху, но оно все равно продолжается.

– Малат, плоснись.

С трудом разлепляю веки. Черт, сколько же я выпил вчера, даже не помню. Кажется я вообще плохо помню последние сутки. Как только немного прихожу в себя, вижу Полю перед собой. Она пыталась разбудить меня, и видно давно, судя по ее недовольному и одновременно взволнованному взгляду.

– Поля?

Поднимаюсь и провожу рукой по лицу, прогоняя сон, где я Дарину…Черт. Быстро оглядываю девочку. До сих пор в пижаме, волосы как антенны торчат из косичек. Сама мнется, все время на дверь оглядывается. Мне не нравится ее состояние. Вон гляди, сейчас совсем разревется.

– Маленькая, что случилось?

– Мама. Я будила ее, а она не встает. Лежит на кловати. Не идет иглать со мной.

От этих слов за секунду срываюсь с кровати, предчувствуя неладное. Так просто Дарина лежать и не отвечать дочери точно не будет.

Быстро иду в ее комнату, краем глаза замечая, что Полинка за мной мельтешит. Отворяю дверь, вхожу внутрь. Дарина и правда на кровати лежит лицом к стене, одеялом укрылась почти до ушей.

– Дарин, ты заболела?

В ответ тишина. Гробовая. Сжимаю зубы. Сколько еще она собирается меня бесить?

– Ты слышишь? Даш…

Медленно отодвигаю одеяло, прикасаясь к ее голому плечу. Нежная кожа огненная, горит просто, чуть пальцы о нее не обжигаю! Проклятье!

Быстро поворачиваюсь к кнопке. Не надо ей этого видеть.

– Поль, сходи принести мне конструктор.

– Конструктор? Какой?

– Любой. Любой неси.

Девочка понятливо кивает, и бежит в детскую. У меня есть пару минут до того, пока она вернется.

Провожу рукой по лицу бывшей. Глаза полузакрыты, ресницы густые трепещут на них. Губы поджала. Больно ей.

– Даша, что случилось?

Снова тишина. Не хочет говорить, упрямая. Сажусь напротив, беру запястье, ее пульс считываю. Критически быстрый. Замечаю, что второй рукой она в живот впилась мертвой хваткой. Пальцы ее дрожат. Едва ли слышно стонет только.

– Давно живот болит? Где именно? Черт! Посмотри на меня, Даша!

Вглядываюсь в лицо. Измученное, испарина выступила. И нет, она не спит, вот только и говорить кажется, тоже не может. Или не хочет.

Быстро хватаю телефон в попытке вызвать скорую, но понимаю, что пока они сюда доедут, девушка может не дождаться. Взял падает на вернувшуюся Полю с конструктором. Все она понимает. Испугалась за маму, слезы вон в глазах уже собрались. Этого еще не хватало.

– Поль, не бойся. Маме надо к доктору. Все нормально будет.

Сам не знаю чего, но в этот момент у меня начинают дрожать руки. И я понимаю, что вряд ли от похмелья. Нельзя терять времени. Быстро набираю охрану, вызываю медсестру и няньку. Будут сторожить кнопку все вместе.

Как только охрана приходит, доверяю им ребенка под страхом сноса башки. Закутываю Дарину в одеяло и подхватываю на руки, от чего она истошно вскрикивает.

– Потерпи, к врачу отвезу.

Она пытается слабо протестовать и даже отбиваться от меня, но силы ее на исходе. Быстро отношу ее в машину и укладываю на заднее сиденье прямо в одеяле.

За минуту разгоняю машину до предельной скорости, часто поглядывая в зеркало заднего вида. Никакого движения на заднем сидении вообще нет. И это мне чертовски не нравится. Нельзя допускать, чтобы бывшая отключилась. Просто нельзя.

– Дарин, поговори со мной.

Тишина снова пронизывает воздух, и я взрываюсь. Луплю со всей дури по рулю, от чего машину чуть ли в сторону не уводит. Сжимаю руль до хруста пальцев.

– Черт, Даша, мне надо, чтобы ты говорила, слышишь? Что угодно! Давай!

Не знаю, сколько проходит времени, но единственное слово, которое девушка едва слышно произносит, заставляет меня вжать педаль до упора.

– Болит…

Доезжаем только минут через двадцать. В пробке едва не седею. Не знаю, что со мной, колотит всего просто. В голове мелькают картинки вчерашней ночи. Не могу понять, то ли приснилось мне все это, то ли я действительно ремнем Дарину воспитывал, а после трахал ее как дикарь.

Она слушалась меня, ни капли боли в ее взгляде не видел… или не хотел видеть.

Вытаскиваю девушку из машины и заношу в приемное отделение. Прямо так, как и была, в одеяле закутанную. Ничуть не лучше ей стало, еще более бледная теперь. Уже даже не сопротивляется, дышит только тяжело. Ее сразу же на каталку принимают и увозят в смотровую.

Это отличная частная клиника, однако мое сердце все равно не на месте. На симуляцию и игру дешевой актрисы сегодняшнее поведение Даши уж точно не похоже.

Девушку осматривают уже несколько минут, а я жду под приемной как придурок. Наконец выходит бригада врачей.

– Что с ней?

– Острое воспаление аппендикса. Почему раньше не обратились? Еще немного, случился бы болевой шок.

Сжимаю кулаки. Зашибись новости.

– Утром только увидел. Она молчала.

Врач недовольно вздыхает.

– Так и до перитонита недалеко. Оперировать нужно. Срочно. Вы кем ей будете? Мне нужно разрешение родственника.

– Я муж ее. Разрешение даю.

Выдаю на автомате. Даже не задумываюсь в тот момент, что может быть иначе.

Дарину увозят на каталке в операционную, и я не понимаю лишь одного – ей было проще загибаться от боли, но не сказать мне? Этой упрямице было легче умереть, чем обратиться ко мне за помощью?! Мало ремня ей видно вчера врезал. Ничуть не исправима.

Дежурю под операционной несколько часов. Не помню, какую чашку кофе выпиваю, но от его горечи становится лишь хуже.

В сердце колет что-то. Ожидание невыносимо. Пару раз выхожу покурить, немного отрезвляет. Понимание того, что Дарине могло быть хреново еще вчера, когда я ее…Черт. Зачем она вывела меня. Зачем сама призналась! Чтобы позлить, чтоб раззадорить зверя.

Операция уже сто раз как должна была закончится, но никто не выходит из операционной. Сжимаю руки в замок. Беда там случается, где не ждешь ее совсем. На улице начинает темнеть. Что ж такое, где все врачи?!

Проходит еще пару часов, пока наконец, не вижу, как дверь открывается. Выходят медсестры, а за ним и хирург.