Литературное течение

– более мелкая единица классификации произведений внутри литературного направления.

Так, например, просветительский классицизм – течение внутри классицизма. Так же говорят и о романтизме: внутри него выделяют по разным критериям оценки йенский романтизм или революционный романтизм. Советское литературоведение в реализме выделяло критическое течение, когда общество осмысливалось писателями как причина несчастий героя или отсутствия развития его как личности. Литературные течения расцвели внутри модернизма. В русском литературном процессе выделяются символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм.

Литература эпохи просвещения

– течение внутри классицизма, возникшее вследствие изменений в общественном мировоззрении, происшедших в конце XVII – начале XVIII вв.

Тогда активно развивался рационализм, заложенный Р. Декартом, и комплекс идей собственно Просвещения, основанный на принципиальном естественном равенстве всех людей от природы и признании их опять-таки равных прав. Каждый человек независимо от происхождения и социального статуса приходит в мир – и покидает его тем же способом, как и другие. Ни рождение, ни смерть не знают иерархии; почему жизнь должна на ней строиться?

Идеи Просвещения (внимание: не художественные, а философско-социальные!) отразились на новой концепции образования, которое, пусть и очень медленно, становилось достоянием и низших классов. Ведущие начала в Просвещении – не беспрекословное подчинение государству и лично абсолютному монарху, а образование и воспитание такой личности, которая будет осознанно служить общественным идеалам. А монарх становится не абсолютным, но просвещенным, т. е. он должен строить свою власть на законных и человечных основаниях, понимая сущность общественного блага. Огромную роль в формировании идеологии Просвещения сыграли в середине XVIII века французские ученые, добившиеся значительных успехов в различных областях знания и ставшие авторами беспрецедентного проекта – «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Среди них были ведущие мыслители: Ж. д’Аламбер, Ж. Бюффон, Вольтер, К. Гельвеций, Дени Дидро, Ж.-Ж. Руссо и др.

Иногда как синонимичный термин используют выражение «просветительский классицизм». Формально просветительская драматургия ничем не отличается от классицистической: те же пять действий, три единства, система амплуа.

Просветительство подразумевало и развитие индивидуального начала – разумеется, в пределах, ограниченных разумом. М. В. Ломоносов считал необходимым писать стихи на темы, актуальные для общества – религиозно-нравственные (таковы его «размышления о Божием Величестве» и преложения псалмов), государственные (оды на события современной политической жизни), научные («Письмо о пользе стекла») и др. Для Пушкина государственный закон – непоколебимая святыня, о чем сказано уже в ранней оде «Вольность»: «Владыки! вам венец и трон // Дает Закон – а не природа; // Стоите выше вы народа, // Но вечный выше вас Закон». Нужно отметить, что для поэта-просветителя вольность, т. е. свобода, без законности не может существовать в принципе.

В «Недоросле» Фонвизина просветительские идеи прямо изложены в диалогах Стародума и Правдина, Стародума и Софьи. Но Фонвизин не был бы художником, если бы ограничился только декларациями. По всему тексту разбросаны легкие намеки на то, что человеческое происхождение Скотининых, мягко говоря, сомнительно. Ну, во‐первых, говорящая фамилия. Причем г-жа Простакова, в девичестве Скотинина, буквально в начале первого действия (явление 2) обращается к крепостному портному Тришке «скот». Тонкая игра слов по ходу действия должна остановить внимание читателя: так кто же здесь скотина?..

Дальше в репликах Тараса Скотинина прямо звучит тема свиней, до которых тот большой охотник. И сразу же – сравнение дяди и племянника:

Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, которая, став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою.

Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может! Митрофанушка наш весь в дядю – и он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости.

Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну пусть, братец, Митрофан любит свиней для того, что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство; да от чего же я к свиньям так сильно пристрастился?

Простаков. И тут есть же какое-нибудь сходство. Я так рассуждаю.

Мышление по аналогии (а ведь Фонвизин писал комедию на основах разума и логики) требует от читателя или зрителя самостоятельно сделать следующий шаг и сравнить Скотинина со свиньями уже непосредственно. Но и этого драматургу мало! В явлении 7 четвертого действия Стародум, смеясь, спрашивает Скотинина: «То есть, пращур твой создан хоть в шестой же день, да немного попрежде Адама?» Мы знаем, что в шестой день Творения, до человека, были созданы животные. Именно поэтому род Скотининых действительно «великий и старинный», но то, что их пращура «ни в какой герольдии не отыщешь», естественно – животных в дворянские родословия не заносили. А Стародум, продолжая иронизировать, замечает: «<…> я удивляюсь, как на твоем месте можно выбирать жену из другого рода, как из Скотининых?» Даже науку историю Скотининым заменяют истории, рассказанные скотницей Хавроньей, и они, конечно, увлекательнее совершенно ненужной «еоргафии» и «всех наук».

Свинство Скотининых происходит от принципиального нежелания просвещаться и просвещать Митрофана. Конечно, это развернутая метафора, и относится она не только к Скотининым-Простаковым, но и ко всей части дворянства, которая древность рода полагала основанием своего прочного положения в государстве, источником благ и привилегий.

Перед нами не просто комедия эпохи Просвещения: это русская комедия, а значит, в ней есть специфические черты. Они отражаются на нарушениях правил каждого из трех единств.

Место. Действие происходит в имении Простаковых и формально не выходит за его пределы. Однако, во‐первых, через поместье проходит дорога, по которой Милон ведет свое воинское подразделение в Москву, где надеется найти следы исчезнувшей Софьи. Меж тем классицистическое пространство должно быть замкнуто. Во-вторых, хронотоп комедии расширяется, во‐первых, за счет Сибири, где Стародум приобрел богатство, а значит – право Софьи на личную свободу. Во-вторых – за счет упоминания поместья Тараса Скотинина, в котором, если бы Софья оказалась его женой, ей была бы выделена «угольная с лежанкой», т. е. холодная комната в углу дома, в которую выходила печь, или «светелка», конечно, не такая роскошная, как «клевок особливый» для каждой свинки.

Время. Действительно от утра до утра. Но в текст вводятся рассуждения о предках, т. е. о том, что происходило задолго до начала сюжета. Отец Стародума – петровский дворянин: «Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоют одного. <…> В тогдашнем веке придворные