Так что надо просто ставить себя сразу. И все.

Пиратов на горизонте не наблюдалось, поэтому я спокойно, прямо на вертолетной палубе поставил палатку, натянул тент и забрался под него, чтобы не быть под прямым солнечным светом. Странно, но мне почему-то и в голову не пришло, что раз танкер переделан из пилотируемого, то там внизу комфортабельные каюты, где и можно залечь на боковую.

Разбудил меня стук ботинок по железу. На площадку поднялся Саня-Марк и сообщил, что еда готова. В этот момент он, как человек, для меня и умер.

Надо объяснять почему? Ну, если надо, то и объясню. Вопрос не в понтах, понтоваться многие могут. Рынок не любит понтов, можно кидать понты сколько угодно, но по факту ты или в плюсе, или в минусе, и никаких промежутков между этим быть не может. Хотя вру – может. До сих пор помню – знакомый парнишка купил на все деньги Ростелеком, еще и с плечом, Ростелеком ушел вниз, он платил за плечо каждый месяц проценты, и так – четыре года. Он гордо говорил всем, что это долгосрочная инвестиция, и через четыре года вышел, вернув свои деньги. Даже не поняв, что в это время он выглядел полным мудаком и прозевал несколько благоприятных возможностей. Воистину каждая долгосрочная инвестиция – это неудачная спекуляция.

Но речь не об этом. Опять меня на родное, биржевое потянуло.

Суть в том, что в каждом коллективе ты ставишь себя. И важно с самого начала поставить себя правильно. Если мне с ходу с наездом скажут приготовить обед, я пошлю собеседника в пешее эротическое, и пусть останусь даже голодным. Это дело принципа. Если мы все, как одна команда, соберемся и решим, кто и что делает, я сдохну, но сделаю. Потому что команда есть команда, нельзя ее подводить.

Видимо, фондовый рынок делает одиноких волков, замкнутых в себе, уверенных, молчаливых и внутренне конкретно крутых. А вот рынок недвижимости, где надо прогибаться под покупателя, делает людей совсем другими. Мне плевать. Это ему жить. Но он для меня умер. Это значит, что я ему больше не доверюсь ни в одном деле серьезнее, чем сбегать до ближайшего магазина, у меня никогда не будет для него денег взаймы, и я бы не хотел, чтобы он прикрывал мне спину, когда припрет. И ничего в целом мире не может заставить меня изменить свое решение. Людей, как и инвестиции, оценивают так – раз и навсегда.

Эти двое посмотрели на меня и потянулись пожрать. А я, наверное, даже жрать сегодня и не буду. Может, завтра. А на сегодня у меня питательный батончик есть, даже два. Вот.

Ночью начались проблемы.

Танкеры кильватерным гордым строем шли к узилищу Ормузского пролива, над нами несколько раз пролетали на большой высоте реактивные самолеты, запущенный с головного танкера беспилотник вился над конвоем подобно пастушьей овчарке, а так все было за-ши-бись. Сидишь на верхотуре, ничего не делаешь – и за это люди получают деньги.

Ближе к вечеру распределили, кто и когда стоит на вахте. Удивительно, но почему-то на вахте бодрствовал один человек, по моим прикидкам, должно было быть двое, но это не мое дело, в конце концов. Выставил на телефоне время, сунул наушник в ухо, забрался в палатку и заснул в обнимку с карабином…

Мое время было с двух до четырех ночи. Четыре часа – моряки зовут его собачьим, а есть еще выражение «час волка»[53]. Это четыре часа, в это время все физиологические функции находятся на минимуме.

Наушник пропищал мерзко и громко, так мерзко, что я аж подскочил. Сначала не понял, где я, потом дошло. Мерное дыхание моря, едва слышный стук дизеля подсказали мне ответ.

Так…

Первым делом глотнул «Ред Булл». Энергетический напиток, заправка всех, кто работает в бизнесе, – в лагере только он и был. Редкостная дрянь, но окрыляет[54].

Потом привел в порядок винтовку, пистолет. Взвести и запереть, то есть – патрон в патроннике и на предохранитель. Выбрался… через табун несущихся облаков скромно выглядывала луна, видно было хоть и плохо, но видно. Понял, почему площадка для вертолета такая ослепительно белая. Ночью лучше всего видно.

Саня сидел на краю площадки, свесив ноги и держа автомат на коленях. Нарочно громко топая, я подошел к нему.

– Смену принял. Иди спи, – громким шепотом сказал я.

Он не шевельнулся. Ну, мне-то делов…

Так мы просидели рядом минут десять, потом он зло выдавил из себя:

– Козлы…

– Кто?

– Эти…

О… пошла работа.

– Чего им это не скажешь?

– Скажу.

– Скажи.

Такие люди бывают. Не могут сразу ответить. Их, кстати, надо опасаться: накопят в себе, мало не покажется. Но лично я больше уважать своего напарника по миссии не стал. Это ведь не придумывать ответ на остроту в КВН. Вопрос в том, кем ты сам себя считаешь. Если человеком, то на подобные наезды ты реагируешь однозначно и без вариантов. Если тряпкой, то ты сначала прогибаешься, а потом думаешь – зачем. Самоуважение нужно. Еще в Библии сказано – возлюби ближнего своего как самого себя. Это значит, что если ты не любишь себя, то и ближнего ты любить не способен.

Саня-Марк хотел что-то сказать. Но ничего не сказал, просто встал и пошел к лестнице. Вопросов нет, иди. Каждый решает сам…

Вахта длилась два часа.

После первого мне начало надоедать. Нес я вахту добросовестно, смотрел по сторонам. Ничего нет, только мерный гул дизеля, да иногда огоньки вдали.

А луна совсем зашла за тучи, и стало темно.

Делать было нечего, и я решил от нечего делать проверить свой тепловизор, как он работает. Просто посмотреть, на какую дистанцию его хватает.

Прицепил на карабин… кстати, у меня на карабине и планка Вивера, и боковая с кроном, и не лишняя ни та ни другая. Включил прицел… чернота… чернота, едва заметные белые пятна там, где есть какие-то источники тепла. От нечего делать навел прицел на самый нос корабля, потом попытался найти точку, на которую можно было бы навести его, чтобы определить максимальную дальность.

И вот тут-то я увидел такое, отчего у меня аж во рту пересохло.

Первой мыслью было – не смейтесь – вампир! То ли фильмов насмотрелся, то ли еще что, но показалось, что это вампир. Человеческий силуэт медленно приближался к танкеру справа и был почти у самого его борта. Еще немного…

Ребром ладони скинул предохранитель… я не знаю, видела ли меня эта тварь… Красное перекрестие прицела легло прямо по центру светового пятна… не знаю, что за нахрен это было. Палец дожал спуск, и пуля отправилась в полет, и первая же пуля показала, что вампиры отнюдь не неуязвимы, как это считается. После первого же попадания фигурка дрогнула, а потом, кувыркаясь, полетела вниз.