дюжину. Если что-то и было в его прошлом, то это хорошо закопано. Да и потом – если это самое прошлое добралось до него в нашем забытом богами месте, значит, что-то произошло, что стронуло с места камушек. Какое-то событие, из-за которого никак нельзя было оставить отца Георгия в живых.

– Ну вот! – живо воскликнула леди Камилла. – И мы возвращаемся всё к тому же: если кто-то решился на то, чтобы убить священника в храме, значит, это было очень срочно. Просто невозможно было терпеть ни дня. А что произошло в Ахарави той ночью?

– Не ночью, – вдруг осенило Полину. – Первое августа, праздник явления Единого, и отец Георгий должен был выступать в главной роли. Что, если его убили, чтобы этого не допустить?

– Да ну, ерунда… Никаких высоких гостей к празднику не ожидали, а внутри Ахарави все всё друг про друга знают, нечего прятать, – суб-лейтенант встал. – Спасибо за прохладу, но я должен идти.

– Заходите завтра, после шторма, – живо предложила Полина. – Расскажете, что он принесёт посёлку.

Она пошла провожать суб-лейтенанта, Юра отправился в свою комнату, а леди Камилла отвлеклась: ей в руки упала птица магвестника. Она развернула полученное письмо и вчиталась…

Когда Полина вернулась в гостиную, её подруга сидела в кресле с запиской в руках и тихонько посмеивалась. В ответ на вопросительный взгляд она протянула письмо, пояснив:

– Я попросила мою драгоценную невестку кое-что выяснить об отце Георгии. Вернее, о том человеке, которым был отец Георгий до своего рукоположения.

– Простите, Камилла, но где ваша невестка, а где эллинская столица и её университет? – удивилась Полина.

– Ну, во-первых, среди обязанностей действующей графини Торнфилд, которые я передала дорогой Сесилии, есть и должность председателя комитета поддержки талантливых студентов. При небольшой доле воображения… – тут графиня вдовствующая перебила сама себя и покачала головой. – Нет, я неправа: воображения у Сесилии нету вовсе. Зато удивительное умение пробить любую стену, если она знает, что хочет получить. В данном случае она разумно поручила действия своему секретарю, а он в качестве стенобитного орудия очень хорошо действует. Здесь нужно было лишь найти щёлочку, и сведения полились потоком.

– А во-вторых?

– А во-вторых, когда мой старший сын Артур сообщил, что планирует заключить брак с дочерью графа Суонсбери, я подозревала, что бедной девочке будет трудно. Но не думала, что настолько… – леди Камилла замолчала, бездумно обрывая лепестки с начавшей вянуть кремовой розы. – В первый год Сесилия так старалась меня во всём превзойти, что даже забеременеть не могла. Мне пришлось на званые обеды нанимать повара из ресторана, чтобы иметь возможность пожаловаться на отсутствие хорошей кухарки, мой дворецкий Гривс получал свободный день перед визитом Сесилии, и его обязанности исполнял самый криворукий из лакеев. Я уехала на полгода в Лютецию, хотя терпеть не могу этот город! – глубоко вздохнув, Камилла взяла себя в руки. – Простите, дорогая, вам это всё совсем неинтересно.

– Ну что вы! – без особого рвения запротестовала Полина.

С леди Сесилий она знакома не была и нимало по этому поводу не горевала.

– Всё это неважно, – леди Камилла махнула рукой. – Важно то, что Сесилия сумела добыть какую-то новую информацию и обещала прислать её по электронной почте. Так что предлагаю включить компьютер и посмотреть, что же мы имеем.

– Отлично! Давайте посмотрим.

– Сейчас я вернусь…

Тем временем Полина прочитала записку, присланную магвестником. Она была краткой – так далеко, да ещё с доставкой через море, много написать было невозможно – но леди Сесилия ухитрилась вставить туда и упрёк, и лесть.

«Дорогая belle-mere, ваше поручение, как всегда, было столь своеобразно, что мне пришлось поломать голову, чтобы его исполнить. К счастью, ваша младшая внучка так похожа на вас, что именно она сумела подсказать мне наилучший для этого путь. Подробности при встрече, сведения – в письме по электронной почте».

Вернувшись, леди Камилла протянула подруге три листа бумаги, пояснив:

– Я решила это распечатать. Удобнее будет.

– Вы прочли?

– О, да! И эти сведения открывают нам отца Георгия совершенно с другой стороны…

Изучив присланное, Полина аккуратно сложила листки пополам, потом ещё раз пополам, потом ещё… Отбросила их и пристукнула по столу кулачком. Получилось не очень-то убедительно.

– Вот Тьма, а он мне так нравился!

– Мне кажется, что человек, которого мы узнали как отца Георгия, довольно сильно старался ради искупления. Зато теперь ясно, что ниточки могут тянуться из его прошлого. И, кстати, в свете того, что мы узнали, убийство в храме как раз… соответствует.

– Н-да… Визит городской стражи на виллу Каритидисов по анонимному сообщению, девушка, умершая от передозировки пыльцы чёрного лотоса, в постели Георгиса Каритидиса и, наконец, он сам в невменяемом состоянии. Картинка сочная и омерзительная. Интересно, что тогда писали об этом газеты?

– Можно попробовать посмотреть в библиотеке в Керкире. Центральные газеты двенадцатилетней давности там должны быть. Хотя… – леди Камилла покачала головой. – Завтра же шторм обещали, придётся сидеть на месте.

– Ну, съездим послезавтра. Суб-лейтенанта поставим в известность?

– Разумеется, – твёрдо ответила Камилла. – Дело расследует он.

Тем временем Костас Стоматули, суб-лейтенант городской стражи посёлка Ахарави, как и обещал, вернулся в аптеку. Временный фармацевт, стоявший у стеклянного шкафа и что-то раскладывавший на полках, обернулся на звон колокольчика и радостно ухмыльнулся.

– Кого я вижу! Господин суб-лейтенант, какая честь!

– Не паясничай, Димитри, – Костас устало плюхнулся на стул. – У тебя найдётся что-нибудь покрепче?

– В аптеке? Разумеется, найдётся! Лучшая ракия с винодельни нашего прадедушки, годится?

– Отлично. Наливай.

Без лишних слов Димитрис Казанакис перевернул на входной двери табличку – теперь она гласила «закрыто» – и кивком пригласил родственника проследовать внутрь помещения аптеки. Там он достал из кармана ключ, отпер небольшой шкафчик тёмного дерева и водрузил на лабораторный стол объёмистую бутыль, до горлышка налитую жидкостью ласкового розового цвета. Пара гранёных стаканчиков, извлечённый из холодильного ларя круг домашнего сыра, гроздь винограда, подсохшая лепёшка и плошка с мёдом довершили композицию. Всё время, пока Казанакис создавал этот натюрморт, суб-лейтенант молчал. Димитрис разлил ракию по стаканчикам и сказал:

– Будь здоров, брат!

– Ох, постараюсь!

Нехитрая закуска, кажется, слегка оживила Костаса, и он спросил неожиданно:

– Что ты думаешь об этих женщинах с виллы «Магнолия»?

Димитрис удивлённо поднял брови.

– Ничего. Мне до них нет никакого дела. А что тебя смущает?

– Многое. Для начала – они всё время оказываются рядом с трупами! Секретаря нашёл их мальчик, он же был рядом с умирающим отцом Софоклисом, и тело отца Георгия тоже нашёл он вместе с этим, как его… Клаусом.

– Ну, такое вот совпадение, – Димитрис всё ещё не понимал, что