Не знаю, где беру силы на то, чтобы оторваться от него и прекратить, наконец, это безумие.

-Мы не должны,- говорю я, закрывая лицо руками. Мне стыдно, страшно…

-Не должны,- вторит он мне и отходит, хватаясь за голову.

-Ты не должен был смотреть,- вылетает из меня отчаянный укор. Я в панике. Это все он, он сделал меня такой… неуправляемой…

-Не должен,- снова повторяет за мной.

Но опять смотрит и наступает. Опять обнимает, опять целует.

-Не мог не смотреть… Ты была такой красивой… Заколдовала меня, Аврора. Если бы ты знала… Как зашел в вашу квартиру тогда, в первый раз, как увидел тебя…

Я всхлипываю и льну к нему сильнее. Его слова льются бальзамом эйфории мне на душу- и в то же время, они колют меня чувством вины…

-Пожалуйста,- сама не понимаю, о чем его прошу.

Не знаю, сколько вот так стоим просто. Молча. Все еще обнимая друг друга. Чувствуя и слыша, как бьются наши сердца. И даже думать не хочется, какую картину, наверное, мы являем со стороны…

-Ты сейчас поднимешься в свою комнату, Аврора, и закроешься. А я быстро соберу вещи и уеду. Так нельзя.

Он прав. В каждом слове. Так нельзя. Нельзя.

Я молча киваю ему в плечо. Но не могу разомкнуть объятия. Мне впервые в жизни так тепло и спокойно… Наверное, в объятиях мамы так было, только я этого не помню…

Это странно, наверное. Мы едва знаем друг друга. Почему же тогда это кажется сейчас таким неизбежным? Таким органичным… Правильным.

Я словно бы всю жизнь вот так стояла и дышала его ароматом, утыкалась мокрым от слез носом в его мощное плечо, чувствовала теплоту его рук, лбом ощущала шершавую от легкой щетины щеку…

-Беги, Аврора. Умоляю тебя, беги от меня. Не убежишь- поздно будет.

Я снова всхлипываю. Внутри все сдавливается от боли. Я знаю, одно- что как было, уже не будет. И дело даже не в том, что мы сейчас целовались. Я поняла, что все навсегда изменилось в тот самый момент, когда под лунным светом наши глаза пересеклись.

Роман первым разрывает объятия. Я давлюсь слезами, но делаю так, как он велит. Сбегаю наверх. Захлопываю дверь, защелкиваю щеколду и сползаю безвольной тряпкой по стене.

Глава 19

Глава 19

А я была рада, что Демид оказался настолько пьяным, что даже не смог подняться к нам в спальню. Так и заснул на диване в зале на первом этаже. И его последующему на утро похмелью была рада. Разбитое состояние почти полностью ограничило его активность. Он в числе других ребят в нашей компании решил остаться в гостиничном комплексе, «лечиться», как с ухмылкой это между собой называли мужчины. «Лечение», конечно же, заключалось в коллективном походе в баню. Жаль только, что они не токсины там собрались выводить, а наоборот, заниматься очередными возлияниями.

Не хотела и не могла больше здесь оставаться. Поцелуи Романа до сих пор горели на моих губах и щеках. Я неосознанно то и дело прикасалась пальцами к своей коже и мне казалось, что стоит мне вот так показаться на людях- на глаза проницательной Нике или душной Ольге, они сразу всё поймут. Прикрылась отговоркой, что мне нужно домой к бабушке и дедушке. Вызвала такси и уехала.

И хорошо, что Демид был с таким похмельем, что ему даже смотреть на меня было больно. Он сажал меня в машину, еле встав с кровати и вскользь обмолвился, что послезавтра они снова уходят в море, недели на две. Говорил он это зло и с досадой, мол, совсем уже все очумели в Главном штабе и чуть ли не годами заставляют в море торчать. Я не слушала его вечные возмущения службой. Просто поймала себя на мысли, что велика вероятность, что его «лечение» сегодня в бане с мужиками не позволит ему приехать ко мне завтра. А это значит, что у меня есть как минимум две недели прийти в себя и все обдумать.

Мои прогнозы исполнились- я получила сообщение от Дёмы только к вечеру следующего дня, в котором он извинялся, что не придет, потому что уже физически не успевает. Я пожелала ему хорошего похода, а сама сидела до позднего вечера у окна и думала о том, где сейчас Роман, что он делает и о чем думает. Завтра он тоже уходит в море… И от этой мысли сердце защемило с тоской, хоть это и было наивно, потому что даже сейчас, когда и он, и я были на суше, в одном городе, он был бесконечно от меня далеко.

Пробегал день за днем, я ушла с головой в учебу и чтение- мой единственный причал в бескрайнем сумасшествии, сжирающем меня денно и нощно. Я старалась уходить с головой в драмы героев на страницах книг, только чтобы не думать о Нём. Но он был везде… Не зря ведь поэты говорят, что когда сердце горит влюбленностью, сам мир вокруг начинает играть другими красками. Влюбленность? Поймала себя на этом слове и осеклась… Неужели это и правда это чувство? Вот так? Нечаянно, негаданно, невпопад…

Мы начали изучать американскую литературу конца XIX-начала XX веков и я окунулась в мир творчества Джека Лондона. «Жители Севера рано познают тщету слов и неоценимое благо действий»- я вдумывалась в эту глубокую цитату, снова и снова перечитывая «Белое безмолвие», и думала о Нем- о Его северных глазах, о Его загадочном характере, скрытом за нордическим спокойствием. Незримо драма, описанная великим автором, рассказывающая нам о боли отношений человека и природы, о крепости дружбы и любви к жизни, заставляла меня снова и снова прокручивать в воспоминаниях Его образ…

Телефон приглушенно пискнул где-то между подушкой и стеной. Я подошла к кровати и посмотрела на горящий от пришедшего уведомления экран.

Сердце громко ухнуло. Так, что его действительно было слышно- в ушах и в горле.

«Привет. Не спишь?»,- светилось на дисплее.