Отдачей от удара у Исина так свело правую руку, что ему пришлось перебросить меч в левую. Слава Богам левая рука у него была не слабее правой, и орудовал он ей не менее проворно, но и чудовище знало свое дело. Словно понимая, что Исин именно сейчас не сможет ударить его в полную силу, зверь вновь бросился на человека.

Исину пришлось прикрыться щитом. После того, что он видел, он не мог рассчитывать, что щит серьезно защитит его. Так и вышло. Хазарин, прижатый к дереву, сдержал удар, но зверь клювом пробил щит насквозь, больше чем на половину просунув морду в образовавшуюся дыру. К счастью дыра оказалась узкой, и оно не могло широко раскрыть пасть.

Исин, поначалу опешивший от такой мощи, не растерялся. Воспользовавшись беспомощностью зверя, он ухватил его за клюв, и упер в землю.

— Отскочи, — крикнул Масленников. Хазарин послушно отпрыгнул и вдоль дороги прокатился щелчок от Гаврилова кулака. Этот удар подбросил чудовище высоко в воздух. Оно не успело коснуться земли, как другой удар подбросил его еще выше

— Ах! — в один голос крикнули Сераслан и Избор.

Им было видно, как медленно крутясь в воздухе оно старается стащить со своего клюва Исинов щит, но времени для этого у уже не оставалось. Его неудержимо влекло к земле. Со стороны было отлично видно, как зверь растопыривает лапы, стараясь задержаться в воздухе, зацепиться хоть за что-нибудь, но тяжеленный щит, которым ему так и не удалось снять все время разворачивал его мордой к земле.

Словно копьё, брошенное с пролетавшего мимо облака, оно ударилось спиной о твердую, утоптанную землю дороги и ушло в нее почти на половину. Безо всякого сомнения оно вонзилось бы и глубже, но этому помешало железо на морде. Исин увидев беспомощность чудовища, решил воспользоваться случаем. Подхватив добрый кусок разломившейся надвое при падении сосны, он бросился к копошащемуся в земле зверю.

— Гаврила! — крикнул он. — Бей его.

— Это не поможет, — крикнул Сераслан. — Чуть раньше или чуть позже оно все равно вылезет, и тогда нам придется еще хуже. Нам непременно нужно убить его.

Исин посмотрел на бревно в своих руках, потом на меч, потом на зверя. Тот уже вырыл когтями около своей морды изрядную яму и, мотая головой из стороны в сторону, начал вытаскивать её из смятого щита. Не жалея сил, Исин размахнулся и опустил на хребет зверя своё бревно. По поляне разнесся гулкий удар, а за ним треск — Гаврила снова пустил в ход свой кулак. Чудовище на глазах у них словно провалилось на аршин в землю, а оттуда ударил вверх фонтан щепок. В воздухе резко запахло сосновой смолой.

Меч был бессилен против чудовища, Гаврилов кулак — тоже. И сейчас хазарин и Масленников могли только мешать чудовищу выбираться из ямы каждый раз, вколачивая его туда поглубже. Но, он это прекрасно осознавал, этому тоже должен был когда либо наступить конец. Сераслан понял, что Исин сделал все что мог, и далее предстояло действовать ему самому.

— Уходи, богатырь! — крикнул он ему. — Ты свое дело сделал, дай мне его закончить!

Исин конечно же не послушался волхва. Сейчас ему не нужна была ни юная княгиня, ни земли но упустить победу над таким чудовищем он не мог. Отбросив в сторону обломок дубины, он вновь вял в руки меч, и встал рядом с ямой. Тогда Сераслан обратился к боярину все еще висевшему на ветках сосны

— Ты еще живой, Кочтыга?

Дозорный боярин отозвался с сосны слабыми проклятьями.

— Живой? Сухой, не мокрый?

— Уймете вы его там, аль нет? — донеслось сверху. — У меня уж и руки не держаться и ноги не стоят, а тебе все шутки!

— А ты слезай, боярин, пошути с нами, — предложил волхв, следя холодными глазами за зверем.

— Слезай! — плачущим голосом передразнил его Кочетыга. — У меня от этих страхов руки-ноги отнимаются, а ты «Слезай», я отсюда только упасть смогу, а слезть — никогда.

— Ну, зато язык то у тебя в порядке остался, и голова, похоже, соображает. Правила-то не забыл, что князем нашим как раз для этого случая придуманы? Али тебе напомнить?

Сверху раздалось жалобное кряхтение:

— Помню, волхв…

— Ну, а раз помнишь — тогда командуй. Пока есть хотя бы один поединщик сражение еще не окончено!

— Вас то там четверо.

— Ты не на нас смотри, а на того, кто с чудовищем бьется.

— Смотрю, — донесся до них слабый голос Кочетыга.

Чудовище потихоньку вылезало наверх и Исин стоял перед ним, готовый биться дальше. Он не видел, как за его спиной Сераслан раскрыл свой ящичек и вынул оттуда небольшой меховой узелок. Распотрошив мех, он достал из него не броского вида горшочек. Избор увидел глиняный бок и горловину, затянутую материей.

— Все видно?

Избор и Гаврила промолчали, а боярин сверху отозвался:

— Вижу. Вылезает.

— Ну, теперь гляди на будущего княжеского зятя.

К этому времени чудовище уже освободилось из земляного плена и, цепляясь когтями за края ямы, выбралось наружу.

Едва оно вылезло, как Сераслан нежно и замедленно, словно это был не кусок глины, а куриное яйцо, бросил горшок прямо в морду зверя.

Горшочек летел зверю навстречу такой маленький и нестрашный, что у Избора сжалось сердце от нехорошего предчувствия.

«Что же это такое? И как?» — мелькнуло у него в голове. — «Что должно сейчас произойти? Что ж он сожрет его и сдохнет?…»

Верилось в это с трудом, да и сам вид чудовища говорил скорее о том, что если оно и намеренно что-нибудь съесть, то это будет не этот горшок, а что-нибудь повкуснее. Наверное, именно для этого оно вертело головой, отыскивая хазарина.

— Эй! — крикнул Сераслан. Зверь повернул голову на голос и прыгнул вперед. Задние лапы взрыли землю под ним, и он взлетел над дорогой, но в тоже мгновение горшочек ударил его между глаз. Его прыжок еще не закончился. Зверь и летевший ему навстречу Исинов меч еще не встретились, но Избор увидел, что волховской горшочек уже сделал свое дело. За мгновение до того, как меч сотника встретился с чудовищем, оно вдруг замерло, на дороге пахнуло лютым холодом, и в это мгновение по поляне прокатился тонкий звон, словно сошлись где-то рядом две серебряных чаши. Меч хазарина коснулся чудовища, но вместо того, что бы отскочить, как в прошлый раз или разрубить зверя, он разбил его на куски. Звон перешел в шелест, и на землю упали тысячи осколков, а через мгновение хазарин оказался по колено завален ими. Еще не разобравшись что случилось он вертел головой отыскивая невесть куда пропавшего врага.

— Вот и все, — сказал Сераслан. В голосе его слышалась спокойное удовлетворение случившимся. Он сделал то, зачем приехал и в знак этого отряхнул ладони. Исин еще не пришедший в себя от того, что произошло на его глазах, смотрел то на свой меч, сознавая, что такое ему не под силу, то на начинающую уже оседать на солнце кучу кровавых осколков. Он повернулся к Гавриле, тот пожал плечами, не желая принимать на себя чужой славы. Тогда он посмотрел на Сераслана.