Зои качала головой в такт одной лишь ей слышной мелодии и изредка шмыгала носом.

— Ты не простыла?

Дочка оценила мою попытку завязать разговор.

— Вряд ли, я же всегда мою руки с мылом.

— Хорошо… — начал я и осекся, заметив что-то впереди.

Сначала я подумал, что это чья-то машина, но, присмотревшись, различил силуэты. Много ковыляющих силуэтов. Твари обступили автомобиль. Сигнализация продолжала надрываться, и казалось, мертвецов привлекал именно этот противный звук. Они отчаянно пытались прорваться в салон. Я не видел, были ли там пассажиры. Даже если и были, я не хотел об этом знать.

— Папочка…

— Держись, милая!

Я свернул с дороги и заехал в какой-то городок, чьи первые дома стояли совсем недалеко от шоссе. Я гнал быстрее, чем было положено, но я торопился обогнуть чудовищный затор и вернуться на шоссе. Скоро стемнеет, и мне совсем не улыбалось ночевать по соседству с кровожадными тварями. Однако каждый поворот выводил на очередную дорогу, ведущую на шоссе, или кучку мертвецов, семенящих на звук ревущей сигнализации.

Внезапно на приборной панели зажглась желтая лампочка, следом раздался тревожный писк. Сердце у меня упало. У нас заканчивался бензин, солнце садилось, и мы плутали по незнакомому городку, недостаточно безопасному, чтобы остановиться здесь на ночь. Впервые за все время я усомнился в правильности своего решения покинуть церковь.

Мы заехали в какой-то тупик, я дал по тормозам, и тут мне в глаза бросилась канистра с бензином, одиноко стоящая на крыльце домика. За ним на два квартала тянулась грунтовая дорога. Вокруг не было ни души — скорее всего, жители городка превратились в зомби и сейчас пировали там, на шоссе.

Я обернулся к дочери:

— Милая, нам нужно взять ту канистру и заправиться, чтобы ехать дальше.

— Дальше — это куда?

— Скоро вернусь, — пообещал я, проигнорировав последний вопрос. — Из машины не выходи. Поняла?

Зои кивнула. Оглядевшись по сторонам, я выбрался наружу и в три прыжка очутился на крыльце, молясь, чтобы в красной канистре и впрямь оказался бензин. Но стоило мне нагнуться и схватиться за ручку канистры, как дверь распахнулась и раздался звук взведенного курка.

Я испуганно зажмурился и скороговоркой выпалил:

— Пожалуйста, не стреляйте. Дочь увидит.

Мгновение спустя, понимая, что еще жив, я рискнул открыть глаза. В дверном проеме стоял потный грязный старик в мешковатом бело-голубом полосатом комбинезоне и целился в меня из винтовки.

— Значит, дочь смотрит, как отец ворует?

— Я не хотел, — пробормотал я, разгибаясь и поднимая руки вверх. — Просто у нас заканчивается бензин, скоро ночь и нам негде остановиться.

Старик сощурился, задумчиво поскреб седую щетину и наконец опустил ружье:

— Бери девочку и живо в дом. Только пошевеливайтесь, а то шляется тут парочка любителей человечины.

Первой моей мыслью было воспользоваться приглашением. С другой стороны, старик едва не отправил меня на тот свет. И тут из-за спины старика выглянула женщина, очень миниатюрная, с прической почти как у Зои.

— Господи, Уолтер! Дай этим несчастным зайти в дом.

— Так я ему и сказал проходить, а он стоит там как истукан.

— Ну так убери ружье-то, дурень, — укоризненно проговорила женщина и приветливо протянула руку. — Я Джой.

— Натан Оксфорд, а в машине моя дочь Зои. Приятно познакомиться.

— Это очень мило, сынок, — проворчал Уолтер, — но давай бери ребенка и иди в дом.

Я быстро сбежал с крыльца, вернулся к машине, заглушил мотор и помог Зои выбраться. Она видела, как Уолтер наставил на меня ружье, и тоже не была уверена, что нам стоит принять приглашение старика. Едва мы переступили порог, Уолтер запер дверь на все засовы.

Джой вытерла ладони о брюки и замерла посреди гостиной. Порядок тут царил идеальный, но ковру было лет тридцать, и попахивал он соответственно.

— Переночуем в подвале, — сообщила Джой. — Уолтер заколотит там дверь от греха подальше.

— А если они пролезут в дом? — тихо предположил я.

Уолтер взял ружье под мышку:

— Там внизу есть еда и питье. Джой сейчас принесет еще. На дом пока никто не покушался. Видать, на том конце города есть чего поинтересней.

— Там у машины орет сигнализация, они собрались вокруг.

Уолтер на секунду задумался:

— Видимо, идут на звук. Поэтому не шумим, авось пронесет. Двери я запер. Если не привлекать внимания, в окна они не полезут.

Меня слегка тревожило, что в случае чего в подвале мы будем как в западне, но это лучше, чем ничего.

Зои помогла Джой отнести продукты и воду в подвал, где уже стояла кушетка и два мягких кресла аккурат напротив огромной плазменной панели.

— Джой подарила на прошлое Рождество, — хохотнул Уолтер, указывая на телевизор. — Сейчас там одни помехи.

Мы с Зои устроились на кушетке в желтую и коричневую клетку, а Уолтер принялся заколачивать дверь широкой доской. Джой накрыла нас одеялом «привет, семидесятые», и в следующее мгновение дочка безмятежно посапывала в моих объятиях. Я не думал, что ей удастся заснуть в незнакомом месте, но она явно была сильно вымотана. Я прижался щекой к ее спутанным, давно не чесанным волосам, невольно думая о повседневных радостях, которых лишил нас этот кошмар. Даже такая будничная вещь, как расческа, казалась теперь неимоверной роскошью.

— Красавица она у тебя, — с улыбкой прошептала Джой, глядя на Зои. — Моя дочь Дарла живет в Мидленде. Бывали там? — (Я покачал головой.) — Мы как раз собирались к ней на выходные, — вздохнула Джой. — Собирались еще вчера, но черт меня дернул задержаться, чтобы полить цветы. Теперь из-за проклятых цветов я больше не увижу ни дочь, ни внуков.

— Увидите, — пообещал я.

— Вы так думаете? — спросила она с надеждой в голосе.

Я улыбнулся, поцеловал Зои в висок и откинулся на подушку:

— Спасибо, Джой. Спасибо вам огромное, что пустили переночевать.

— Вас никто не гонит. Живите, сколько хотите. — Женщина посмотрела на мужа, который все еще возился с дверью. — Неизвестно, когда все это закончится… и закончится ли вообще.

МИРАНДА

Я не почувствовала разницы, когда открыла глаза, — в алтаре было очень темно. Шорохи и стоны за окном прекратились. Брюс тоже не спал и смотрел прямо перед собой. Я выпрямилась и стала растирать затекшую спину. Потом тихо спросила его:

— Удалось поспать?

Брюс покачал головой, потом посмотрел на меня и улыбнулся:

— Подремал минут пять. Но я рад, что тебе удалось. — Он наклонился и впервые за последние сутки поцеловал меня. — Ты была молодцом. Не знал, что ты так хорошо водишь.