Впрочем, Юлия Викторовна быстро осознала, что Юрий Иванович не станет для нее ни любовником, ни другом. Она для него – приятная женщина со школьного двора, не более того. На новые порывы – любовные, дружеские, какие угодно – у него просто не осталось сил.

Следующие пару недель Сонечку забирала мама, вполне заурядная, слегка заполошная молодая женщина. Она стояла в стайке родительниц, родивших до тридцати и еще не растерявших ни нервозности при появлении учительницы, ни энтузиазма, ни некой истеричности при обсуждении школьных проблем. Чуть в отдалении от них обычно кучковались «возрастные», опытные мамы, смотревшие на молодых товарок со снисхождением и презрением. Но опыт с молодостью старался не контактировать, точнее так – молодость не шла на сближение, а опыт хмыкал, фыркал и улыбался так, что молодость чувствовала себя даже не детством, а младенчеством. На любой вопрос «возрастные» мамы затягивали любимое: «А вот мой старший сын…», «А вот когда училась моя старшая дочь…». И далее следовал рассказ, какой старшенький отпрыск гений. Успехи младшего брата или сестры уже подрощенного вундеркинда опытную мать особенно не волновали, ведь она уже состоялась как великая родительница. В другом конце вестибюля собиралась компания бабушек – те обсуждали работу общественного транспорта, зятьев, рецепты биточков, запись в поликлинику. Юлия Викторовна всегда стояла в одиночестве посередине. Иногда к ней присоединялся какой-нибудь пугливый дедушка, отправленный за внуком. Или бабушка номер два, которая видела внучку в последний раз года три назад, после чего случился семейный конфликт, инициированный бабушкой номер один. Со смертью бабушки номер один он исчерпался, и бабушка номер два экстренно была призвана помогать с внучкой. Сейчас она переживала, что или она не узнает девочку, или та шарахнется от нее.

Недолгое время место посередине занимал мужчина, встречавший двоих детей. Юлии Викторовне потребовался дедуктивный метод, чтобы решить эту логическую задачку на родство. Но пазл сложился – мужчина забирал девочку, учившуюся в четвертом классе, и мальчика-первоклассника. Девочка называла мужчину папой и старалась побыстрее сбежать на улицу, не разрешая даже забрать тяжелый рюкзак и игнорируя традиционный и бессмысленный вопрос «как дела?». Мальчик же избегал обращения к мужчине, но сбрасывал ему свой рюкзак и так же прытко несся на улицу. Юлия Викторовна уже голову сломала, кто кому кем приходится в этом треугольнике, и признала поражение по всем фронтам. Но бабушка номер два рассказала, что ее внучка учится в одном классе с мальчиком, которого забирает этот мужчина. Мальчик – его пасынок, а старшая девочка – родная дочь. Вот ведь как бывает в жизни – мужчина развелся, ушел в новую семью, к женщине с ребенком, и вдруг выяснилось, что дети учатся в одной школе. Бывшая жена требовала, чтобы нынешняя перевела сына в другую школу. Нынешняя требовала того же от бывшей. Мужчина же пока забирал обоих детей. Бывшая и нынешняя жены считали, что дети друг с другом не знакомы. А отец и отчим в одном лице не признавался, что не просто знакомы, а еще и регулярно общаются: дочь часто дежурит у малышей – играет с ними на переменах, следит, чтобы они не бегали по коридорам, и ей, как правило, достается класс, в котором учится сын новой папиной жены. Такая вот ирония судьбы.

Вновь появившись в школьном вестибюле, Юрий Иванович едва кивнул Юлии Викторовне и отправился кокетничать с учительницей дочки. Та, молоденькая, только после института, смотрела на него снизу вверх восхищенным взглядом. Тот был явно в ударе и в настроении – учительница хихикала и поправляла волосы. Юрий Иванович усердно втягивал живот и улыбался. Юлия Викторовна невольно отметила, что ее знакомый стал красить не только волосы, но и бороду.

Их милую беседу прервала неожиданно появившаяся Сонечкина мама. Жена Юрия Ивановича что-то сказала учительнице. Та побелела, позеленела и чуть ли не бегом кинулась в учительскую. Сонечкина мама состроила гримаску.

На следующий день, ожидая внучку, Юлия Викторовна увидела, как учительница вышла из школы и кивнула ей в знак приветствия. После чего застыла в нерешительности, будто вспоминая, куда собиралась идти.

– У вас все в порядке? – на правах мудрой бабушки спросила Юлия Викторовна.

– Да, спасибо. Так некрасиво получилось.

– Вы про вчерашний разговор с Юрием Ивановичем? – высказала догадку Юлия Викторовна.

– Да, – призналась учительница. – Я ведь думала, что он дедушка. А мама Сонечки его дочь, а не жена. Он ведь и с вами общался, а вы же бабушка. Почему я сразу не уточнила? Никак не могу привыкнуть, что дедушки оказываются папами, а папы – дедушками.

– Я вам больше скажу – иногда они молодые отцы и дедушки в одном лице, – рассмеялась Юлия Викторовна. – Но хуже всего, когда он с виду молодой отец, а в душе – дедушка. Или наоборот – дедушка снаружи, а отец внутри. Такая вот школьная задачка на сумму слагаемых.

– Тина, дочка, это я! – Телефонный звонок раздался поздно вечером. – Ты знаешь, что случилось?

– Здравствуйте, Илона Николаевна. Что случилось? Надеюсь, вы не заболели?

– Тина, дочка, опять ты меня не любишь! Зачем не называешь мамой? Разве тебе сложно? Почему не хочешь мне сделать приятно? Как там мой сын? Почему он мне не звонит? Почему ты мне не звонишь? Разве вы меня не редко видите? Разве у тебя или моего сына уши так заняты, что не могут маму послушать две минуты?

Тина не стала напоминать свекрови, что предыдущий сеанс связи состоялся часов десять назад. Вотсап, может, и гениальное изобретение человечества, но не в случае с Илоной Николаевной. Свекрови точно не стоило знать о том, насколько продвинулась современная связь.

– Почему ты не включаешь мне видео? – Свекровь, обнаружив, что можно не только звонить, но и смотреть по телефону, требовала включать видеосвязь. – Я хочу своими глазами видеть, как у вас все хорошо!

Тина вздохнула и нажала на кнопку.

– Боже, дочка, ты не заболела? Почему у тебя такое лицо, что я сейчас начну думать, что ты не рада меня видеть? Или ты много работаешь? Вот Софико, невестка Лианы, тоже такая грустная ходила, пока не забеременела. А сейчас такая красавица, будто она себе нос переделала. Расцвела просто. Только не обижайся, ты у меня тоже такая красавица, что тьфу на тебя. Когда ты перестанешь работать и уже станешь нормальной женщиной?

Выражением «нормальная женщина» свекровь совершенно не собиралась обидеть невестку. Просто она считала бестактным спрашивать, когда Тина наконец сделает ее бабушкой, и нашла такой способ высказывать свои желания. Впрочем, про «нормальную женщину» свекровь успевала намекнуть раз двадцать за время разговора.

– Покажи мне моего сына! – потребовала свекровь.

– Он на работе задержался, – ответила Тина, прекрасно зная, что за этим последует.

– Как задержался? Зачем задержался? Ему что, домой не нужно? Он забыл про тебя и про меня? И как мы обе ждем, когда ты станешь нормальной женщиной? Сейчас я ему сама позвоню и напомню, как он должен бежать домой! Клянусь, я как мать с ним поговорю! Я сама прилечу к вам раньше, чем он успеет до дома доехать! – Свекровь была готова к боевым действиям.