– Мы надеемся, что небольшие неполадки не доставили вам беспокойства, и ждем вас снова в нашем отеле, – сказала девушка на ресепшене.

– Неполадки? – спросил Сергей.

– В соседнем номере был сломан замок. Дверь хлопала. Ваш сосед очень переживал, что не может тихо закрыть дверь. Каждый день приходил и спрашивал, когда придет слесарь. Даже сам принимал работу – хотел убедиться, что дверь закрывается бесшумно. Еще раз благодарю за понимание.

Юлия Викторовна, ожидая внучку после уроков, с удивлением смотрела на поколение детей и современных молодых родителей. Все мамы в чем-то были похожи на ее дочь Катю – или с тоской в глазах, или в поиске приключений на задницу, как про себя называла этот взгляд Юлия Викторовна. Папаши казались детьми, инфантильными, беспомощными, запущенными и запуганными. Одна мама – с явными признаками идиотизма. Но нет, оказалось, у нее роман. Юлия Викторовна заметила ее за школой, та прыгнула в машину, за рулем которой сидел явно не муж.

Юлия Викторовна вспомнила, что и у нее когда-то был такой взгляд и все признаки слабоумия. И она точно так же прыгала в машину, забыв о приличиях, обо всем на свете. Сто лет назад. И с тех пор ни разу. Она бережно хранила в памяти эти воспоминания. Не как о сумасшедшей любви, страсти, а как о самом опасном периоде в своей жизни. Тогда она собиралась бросить мужа, продать материнскую квартиру, квартиру любовника, купить новую и жить долго и счастливо. Она верила в то, что все получится. Почему не решилась? Юлия Викторовна точно не помнила. Вроде бы мама заболела, дочь любовника не поступила в институт, и возникли какие-то новые проблемы. Как-то все рухнуло в один момент. Будто провидение ее отвело от этого шага.

Мама поправилась, слава богу. Дочь любовника умудрилась вылететь даже после того, как о поступлении договорились с деканом. Но адюльтер жаждал финала. И все вдруг стало не складываться. Она приехала, он опоздал, она не стала ждать. Она что-то сказала, он обиделся и пропал на несколько дней. Вдруг появились срочные дела, командировки и прочие непредвиденные обстоятельства.

Про обстоятельства и провидение часто вспоминала в то время мама Юлии Викторовны. Если дочь застревала в пробке или вдруг спускало шину, мать говорила, что все правильно – значит, она должна была опоздать, не оказаться в определенном месте. Ангел-хранитель защищает. Если Юля теряла дорогущие перчатки или только что купленный зонтик, мама твердила: «Значит, откупилась. Не жалей».

Юлия давно ни о чем не жалела. Да и, откровенно говоря, давно не вспоминала тот роман. И не вспомнила бы, если бы не увидела женщину с таким взглядом, будто ее шарахнуло током. В любви меняется все – даже походка. Словно ступаешь по горячим углям. Не очень приятное зрелище, если честно. Та женщина бежала к машине совсем не грациозно, а неловко подпрыгивая, припадая на одну ногу. Обычная походка влюбленной женщины. Нет, возможно, кто-то и посмеет назвать ее «летящей», но этот кто-то явно не встречался с женщиной, влюбленной по-настоящему, причем не в собственного мужа. Дикое зрелище. Глаза всегда слегка навыкате и, кажется, вращаются, как у ящерицы – во все стороны, блуждающая придурковатая улыбка, ногами то дрыгает, то мелко перебирает. То плачет, то истерично хохочет. Или вдруг впадает в анабиоз и вообще не реагирует на внешние раздражители. От влюбленной женщины хочется держаться подальше, как от больной ОРВИ – не дай бог гормоны подцепишь.

Об измене Юлии законный муж знал. Она сама ему сообщила, решив не опускаться до вранья. Да и новая счастливая жизнь уже маячила перед глазами. После того как отношения завершились, муж ее торжественно простил, хотя она об этом и не просила. Ей было все равно. Она приходила в себя, собирая себя прежнюю. Заново училась нормально ходить, есть, как все люди, а не голодать сутками, потому что просто забывала о еде. Спокойно дышать, а не через раз. Не задыхаться, не чувствовать невралгическую боль в подреберье при попытке сделать глубокий вдох. Юлия вспомнила, что такое здоровый сон. Не по четыре часа в сутки, а хотя бы по восемь. Она снова обнаружила, что есть книги, которые можно почитать, кино, которое можно посмотреть по телевизору перед сном, и, уже лежа в постели, обдумывать сюжет кинофильма, а не прокручивать в голове свое кино – как они встретились, что он сказал, что она ответила.

Пусть медленно, но она выздоравливала. Муж неожиданно проявил терпение и в этот период Юлию не трогал, не донимал разговорами. Но стоило ей очнуться, почувствовать себя здоровой, освободившейся от любовной зависимости и переизбытка гормонов, как ее жизнь превратилась в ад. Муж, оказалось, не простил и не собирался. Просто растягивал удовольствие. Ждал, когда блюдо остынет, и начал мстить. Он изводил Юлию каждый божий день. При любом разговоре, самом невинном, даже если речь шла о чае, который нужно заварить, муж сворачивал разговор на измену. Он мучил ее расспросами, требовал подробностей, желательно пикантных. Обвинял, презирал, обижался, страдал, упрекал. Юлия поначалу не понимала, что происходит, потом терпела – ведь она искренне считала себя виноватой в том, что причинила боль мужчине, которого называла своим мужем. Пыталась договориться все забыть, начать сначала, умоляла не вспоминать, не попрекать даже намеком. Но муж не мог сдержаться. Если она вдруг красила ярче глаза или покупала новую помаду, он уточнял: «Для него?» Если она решала похудеть, муж интересовался: «Он любит худых?» Она добавляла в салат кинзу, и муж не задерживался с комментарием: «Ты меня перепутала со своим любовником. Я не люблю кинзу, это он, видимо, любит». Юлия кричала, извинялась, чуть ли не в ногах валялась – просила мужа прекратить над ней издеваться. В какой-то момент даже предложила развод, чтобы уже они оба не мучились, но муж сказал, что совершенно не собирается с ней разводиться, потому что любит. Юлия задохнулась. Это любовь? Их семейная жизнь – любовь? Да о чем он вообще говорит? Муж пожал плечами – каждый испытывает это чувство в меру своих возможностей. У него такие, наверное, средние. Не то что у Юлиного любовника.

– Нет! Слышишь? Никого нет! Нет любовника! Все! Закончился! – орала что есть мочи Юлия, пытаясь докричаться до мужа.

– Ну не этот, так другой появится, – отвечал муж.

– Не появится! Хватит!

В какой-то момент она снова попросила о разводе. Терпение кончилось. Муж сказал, что, наверное, это единственный возможный выход из ситуации. Он готов. Они даже смогли спокойно все обсудить и развестись мирно, не устраивая цирк с судом и дележом имущества. Даже назначили дату, когда оба могли уйти с работы пораньше. Юлия была благодарна мужу. За все. О чем ему искренне и сказала. Он кивнул и улыбнулся.

Ночью он умер. Во сне. После разговора Юлия пожелала мужу спокойной ночи и пошла в душ. Они давно спали в разных комнатах – муж в их спальне, а она на куцем диванчике в так называемом кабинете, темной коморке. Дележ спальных мест осуществил муж, считая, что именно Юлия, как изменщица, должна спать на диванчике, а он – на двуспальной кровати. Она не спорила. Ей вообще было все равно, где спать. Но муж объяснял: вот если бы он изменил, то она имела бы законное право отправить его на диванчик.