Из толпы отделились двое немолодых мужчин, опустив винтовки, и поравнялись Данилом. Самый старый заговорил с сильным акцентом:

— Мы думать, что никто не мочь убивать столько людей одновременно. Может ты и сильный, но ты человек. Не мутант. Не бог.

— Нет. Точно не бог, — криво улыбнулся я, оставляя им немного вольности для настораживающих предположений.

Глава 18

Что будет, если я послушно отвечу на вопрос или подниму лапки к верху? Меня тут же отпустят или попытаются взять в оборот? Скольких в этом случае мне снова придется убить, чтобы уйти по своим делам?

— Давай сделаем так, — продолжил я. — Не понимаю, что здесь творится, но я позволю тебе, Данил, сделать один выстрел. В любую часть тела. Помнится, ты очень хотел узнать, на что я способен. Если меня ранит, что ж, вы правы, я просто удачливый фокусник. И за свой обман я научу вас нескольким трюкам. Но если на мне даже царапины не останется… Каждый из вас заплатит жизнью за весь этот цирк.

Трое переглянулись. Седой переговорил с другим японцем, затем Данил им что-то сказал. Лица напряженные, встревоженные. Они явно не ожидали такого предложения. При этом моя мана поднялась уже до тринадцати фер, что уже должно остановить пулю.

Конечно, я не собираюсь их убивать и это условие поставил в надежде испугать. Никто не хочет умирать, тем более из-за глупого уговора с темной лошадкой. И даже если они откажутся на всякий случай, осадок мистической загадки останется. Это мне тоже на руку. Не хочется открывать карты раньше времени.

Но страх в этом случае есть по обе стороны медали. От переизбытка эмоций перепуганные люди могут начать палить почём зря, чтобы избежать расплаты. Не дадут мне возможность успокоить их отказом выполнять свою часть уговора по доброте душевной.

— Это нечестное соглашение, Каин, — хмуро сказал Данил наконец, и я уже почти облегченно выдохнул… — Но я согласен. Мы не верим в твою неуязвимость и способность убить нас всех вот так просто, когда в тебя нацелено столько оружия. Поэтому, ты уж извини, мы рискнем.

Я мысленно цыкнул, покрывая плохими словами чертовых азиатов, но внешне просто пожал плечами и медленно подошел.

Вся толпа затаила дыхание. Данил нацелил дуло в правое плечо, сантиметров десять от тела. Чуть ближе и щит мог бы не сработать.

В отличие от напряженного парня, двое пожилых японцев рядом с ним выглядели абсолютно спокойными, даже сонными из-за присущей азиатам складки верхнего века.

Наконец выстрел прогремел, и пуля, конечно же, на миг застыла перед щитом, пустив светло-голубую, еле заметную на солнце рябь, и упала на землю.

Трое отшатнулись, и спустя мгновение остальные за их спиной запаниковали, но я опередил и крикнул, глядя на Данила:

— Успокойтесь, я не буду никого убивать!

Парень не подвел, хоть и выглядел крайне шокированным, и перевел мои слова. Тише чем я крикнул, но достаточно громко, чтобы все услышали.

— И ребят мне тех жаль! — снова гаркнул я, уже глядя на толпу. — Но я не потерплю угроз!

И снова глядящий на пистолет в своей руке Данил не подвел, переведя мои слова. Японцы рядом с ним стали мрачнее тучи.

— А теперь я хочу знать, что здесь вообще творится, Данил. Прямо сейчас, — сказал я уже тише.

Признаться, внутри я почти ликовал от произведенного эффекта. Так даже лучше. Проверка силы прошла, и она их не просто впечатлила, а ошеломила. Немудрено, если бы я в их положении увидел, как пуля просто замерла и упала на землю куском бесполезного металла, то тоже не знал бы, как на это реагировать.

— Юко, — глухо обронил парень. — Все дело в Юко.

— Что с ней не так? Разве ты не на нее работаешь?

— Да. То есть нет, — мотнул головой Данил и указал рукой на японцев. — Эти люди — повстанцы.

— Точнее, Данил, — нетерпеливо сказал я, уже подозревая, о чем он.

Вместо ответа парень внезапно взъерошил кудрявые волосы и потер ладонями лицо, взбадриваясь. Когда он снова посмотрел на меня его лицо стало предельно серьезным:

— Помоги нам освободить город.

…

Повстанцы, которые называли себя борцами за свободу, провели меня под землей к своему обиталищу. Как я ни пытался разговорить Данила, он старательно отмалчивался, говоря, что все объяснит, когда прибудем на место.

И вот мы здесь. То, что мы в итоге не поднялись на поверхность, меня даже не сильно удивило. Их убежище расположилось в подземном метро. И людей там оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Дети, женщины, много пожилых. Все тощие, чумазые, а наполняющий воздух смрад можно сравнить только с мусорной свалкой. В нескольких котлах готовилась еда, и дым от костра разлетался, куда хотел.

Данил заранее предложил мне тряпку, чтобы закрыть нос, но это не помогло. Разве что, чисто психологический момент. Сам парень полностью скрывал лицо.

— Это что за нахрен? — спросил я, пребывая под сильным впечатлением, когда мы расположились в уединенном месте. На рельсах стоял состав, и один из его вагонов принадлежал командованию. Это вроде как отделило нас от остальных, но окна позволяли видеть, что происходит на платформе.

— Это то, что сделала Юко, — с горечью в голосе ответил он.

— Давай без этого, Данил. Я не нуждаюсь в агитации.

— Но это так. Юко захватила город и устроила там свой маленький рай. Убрала всех неугодных, неудобных и неподходящих. Все, кто с ней были не согласны — умерли или бежали. Так и появились повстанцы, — объяснил парень, обведя рукой людей. — Мы хотим вернуть город себе, но для этого нужно уничтожить Юко и всех ее приспешников.

Японцы что были с нами сели отдельно и тоже что-то обсуждали, но достаточно тихо.

— А ты здесь каким боком? Она ведь тебя "верным" назвала, — спросил я.

Данил невесело улыбнулся:

— Я говорил тебе, что на моей родине выжить человеку уже невозможно. И когда я говорю "человеку", я не имею в виду нелюдей, которые себя все еще так именуют. Там у тебя три варианта: отбросить все человеческое и превратиться в нелюдя, перестать видеть в окружающих подобных себе. Стать рабом, потеряв всякую надежду на свободу. Ну а в третьем варианте и тех и других сжирают мутанты, каких ты даже представить себе не можешь. И так по всему континенту, за исключением Китайской Империи, и до границ государств некогда именуемых Германией и Австрией, где старый мир умудрился сохранить подобие людского общества.

— Ты, как я понимаю, выбрал четвертый вариант.

Данил кивнул, и в его глазах блеснула влага.