зарыдала, но муж показал ей на рог. Направив его в сторону кувшинов, он повторял: «Волшебный рог! Укажи, где спрятан мой сын!» Конец рога застыл перед последним кувшином в третьем ряду, а тоненький незнакомый голосок пробормотал: «Здесь, в этом кувшине». Ребёнок и в самом деле был там, целый и невредимый. Обезумев от радости, родители подхватили сына. «Теперь надо быстрее спасаться!» — воскликнул отец. Но было слишком поздно: у входа в подводную пещеру появился голубой лев, преградив им дорогу. Старый лев очень рано вернулся с охоты, и люди, на радостях забыв об осторожности, не заметили приближения зверя. «Полезайте все трое на дно! — приказал лев, указывая на один из горшков. — Мы съедим вас завтра!» Женщине казалось, что все потеряно, но её мужу, несмотря на тесноту, удалось направить острый конец рога на сына, жену и на себя. Все трое в один миг стали такими маленькими, что смогли забраться в рог и спрягаться там.

Голубые львы вернулись с охоты на рассвете. Они сразу окружили горшок, на который им с гордостью указал старый лев. В предвкушении трапезы они уже облизывали отвислые тубы. Ударом клыков вожак разбил огромный сосуд. Прокатился рёв разочарования: перед ними был лишь обычный рог, абсолютно несъедобный! В гневе один лев хватил его зубами, надеясь переломить, как соломинку. Не тут-то было! Он сам обломал о рог клыки! Спустя мгновение, пробив толщу воды, рог уже лежал на берегу. Семья была спасена! Выскользнув из своего спасительного укрытия, все трое вновь обрели привычный вид и вернулись в деревню. Их чествовали как героев: мало кому доводилось увидеть голубых львов, а ещё реже — остаться при этом в живых.

Летучая мышь

Являясь воплощением бога земледелия, летучая мышь символизировала процесс прорастания семян, их созревание и увядание, как аналог смерти, за которой следует возрождение под действием живительных солнечных лучей.

В африканских мифах летучие мыши характеризовались как особенно умные животные, поскольку в полёте они не сталкиваются ни с чем и никогда.

Древние китайцы почитали летучую мышь как священное создание, символизирующее счастье, прежде всего из-за созвучия её названия фу, имеющее в китайском языке два значения: «счастье» и «летучая мышь». К тому же летучая мышь считается здесь символом удачи и долголетия, а пять летучих мышей с распростёртыми крыльями на поздравительной открытке означали пожелания множества счастливых благ, прежде всего, долголетия, богатства, здоровья, благонравия и естественной и достойной смерти. Особенно благословенными считались красные летучие мыши, цвет которых предполагал отпугивание демонических сил.

В Древнем Риме и Древней Греции летучей мыши ошибочно приписывали острое зрение, она символизировала бдительность и проницательность и считалось, что их открытые глаза должны были преодолевать сонливость. В греческих сказаниях и баснях летучие мыши изображаются существами хитрыми и умными. У Гомера в «Одиссее» души умерших, наделённые крыльями летучих мышей, резвятся и пищат в загробном мире, подобно этим таинственным зверькам. Древние греки, хотя и посвятили летучих мышей Персефоне, супруге Аида, властителя загробного мира, но к Персефоне относились уважительно. Она была дочерью Деметры, богини плодородия, и не по своей воле попала в царство мёртвых.

У Овидия описан древнегреческий миф о Миниадах, превращённых в летучих мышей. Три дочери Миния, царя Орхомена — Левкиппа, Арсиппа и Алкафея — были скромными труженицами, осмелившимися однажды возразить Вакху, боту вина, виноделия и веселья. Вакханалии — празднества в честь этого бога — часто не отличались благочестием. Сёстры Миниады, единственные из всех женщин города Орхомена, отказались принимать участие в этом недостойном на их взгляд празднике. Они остались дома, продолжая прясть, а приглашение бога встретили лишь насмешками. Но разве можно перечить Вакху? Разгневанный бог наслал на Миниад безумие, в припадке которого они убили сына одной из них. Плющ и виноград оплёл покои дворца, по комнатам разлилось сияние, раздался рёв диких зверей, а Миниады превратились в летучих мышей. С тех пор Миниады звук издают, выводя свои лёгкие жалобы свистом.

В европейском фольклоре существует представление о прочной связи летучих мышей с нечистыми силами. До сих пор широко распространён миф о вцепляющихся в волосы летучих мышах, что якобы вызывает образование колтунов. Описывая жилище колдуна или ведьмы, его, помимо прочего, часто населяли летучими мышами. Однако стоит отметить, что летучие мыши были скорее страдающей стороной: ведьмы иной раз отправляли их в своё варево в качестве ингредиента; чтобы отвести от дома колдовство, живую летучую мышь рекомендовалось прибить гвоздями к притолоке. В Польше её приколачивали в конюшне, дабы сберечь лошадей от сглаза.

Вообще, различные части летучих мышей находили весьма широкое применение в бытовом колдовстве. В ряде стран кожу или мумию летучей мыши зашивали в одежду для защиты от сглаза (считается, что это поверье пошло в свою очередь от поверья, что летучая мышь слепа). В Богемии считалось, что правый глаз летучей мыши, положенный в карман, может делать своего владельца невидимым, а если высушенное сердце зверька держать в руке, которой сдаются карты, это принесёт удачу в игре.

От способности летучих мышей сидеть на вертикальной и, на первый взгляд, гладкой поверхности пошло их болгарское название «прилеп», а также многочисленные поверья, что к обладателю ценного зверька или его фрагментов «прилепится» что-нибудь хорошее. Так, болгары верили, что носить летучую мышь при себе — к богатству, или вешали её в амбаре, чтобы тот был всегда полон. Украинцы привораживали богатство к дому, закапывая под порог голову летучей мыши или клали её в сундук с деньгами.

Легенда

Летучая мышь раньше и днём летала, и ночами быстро бегала. Сейчас мышь бегать совсем перестала и днём её летящей редко увидишь. Как гласит старая сказка, раньше все звери и птицы дань платили. Летит мышь как-то, а навстречу ей ястреб. Ястреб и говорит: «Почтенная мышь, я тебя три года ищу. Все птицы дань заплатили, только ты осталась». Мышь и отвечает: «Смотри, разве я птица?» — спустилась в траву и побежала. Ястреб так ни с чем и улетел.

Прибежала мышь к холмам, а там её дожидается лиса: «Добрый день, мышь. Я тебя седьмой год ищу, все звери дань уплатили, ты только осталась». Мышь и отвечает: «Смотри, разве я зверь?» — расправила крылья и улетела, лису ни с чем оставила.

С того времени, боясь лисы, летучая мышь бегать совсем перестала: от страха у неё ноги отсохли. И летать она тоже не смеет — ястреба боится. Вот и видим мы иногда поздним вечером летучую мышь. И лиса спит, и ястреб не летает.