– По площадям бьют что ли? – шепнул Санай.

– Или просто цель не видят, – предположил Сарацин.

Рык, раздавшийся после очередной серии выстрелов, смел все сомнения на этот счет. Старый курилка, кровосос-патриарх был жив и, видимо, затеял свою любимую игру. Этакую смесь детских пряток и жесткой рукопашной схватки. А еще кровососы очень любят царапаться. Об этом Сарацин знал не понаслышке.

Санай искренне порадовался, что судьба подарила им такого защитника, как патриарх. Какая удача, что мутант встал трудным заслоном на пути адептов «Монолита». Было слышно, что им там не сладко. Раздавались крики людей, а значит, противная кровососина активно действовала.

Напарники прошли коридор, заглянули в цех. Нагромождения здесь не шли ни в какое сравнение с теми жалкими кучками металлолома в обители патриарха.

Литейный цех – серьезное производство, требующее множества тяжелого оборудования и протяженных коммуникаций. В прежние времена здесь было трудно пройти, а теперь, после аварии, и подавно. Навсегда остывшие, две доменные печи возвышались в цехе, заполняя своими мегалитическими размерами все свободное пространство. Вдобавок ко всему трубы, баки и ковши для транспортировки жидкого металла, вентили и конструкции непонятного назначения сплелись в единый клубок, не оставляя шансов на безопасный проход.

Окон в цехе почти не было, а какие изредка встречались, света все равно не добавляли.

Санай и Сарацин старались не шуметь подошвами, но не получалось – то шлак какой треснет, то твердая запекшаяся корка захрустит. Как уж смогли, так и приблизились к ближайшему завалу.

Выхода не было, и друзья не на шутку заволновались.

– Назад? – нервно спросил Санай.

Сарацин не ответил, пытаясь разобраться в хитросплетениях линий, которые высветились на экране.

Санай вертел головой на все триста шестьдесят градусов, сопровождая движения стволом «Печенега». Автомат он закинул за спину, перекинув ремень через голову на грудь. Рюкзак после экстренной починки занял привычное место на спине. Призрак спокойно разместился в нем, но изредка ворчал, когда при резких движениях Саная «Вихрь» постукивал по рюкзаку с пассажиром.

– Брат, все плохо! – подвел итог Сарацин, отправляя ПДА в спящий режим. – Кругом одно и то же. Мы идем через внутренности доменной печи или по верху, по направляющим кран-балки.

– Хм, – недовольно отреагировал Санай.

Он предпочитал передвигаться по земной тверди уверенной поступью и ненавидел экстремальные скачки по тонким уступам на уровне четвертого-пятого этажа.

– Понимаю, но ничего другого не остается, поверь.

А в это время за стенами завода «Вектор» творилось что-то невообразимое. С юга приближалась сплошная стена дождя, растворяя лес и небеса в мутной пелене. Окружающий мир потерял четкие очертания. Ураганный ветер стих, на землю обрушился мощный поток воды. В цех ударила молния. Грохот, который она произвела, оглушил напарников и всколыхнул в их душах такой первобытный страх, что они вздрогнули. Опасность не миновала, о передышке оставалось лишь мечтать.

– Блин! – только и выговорил Санай, сжал губы и посмотрел на друга.

Вообще-то Зона во время дождя приобретала свою собственную, неповторимую и ужасающую красоту, открытую только тем, кто ее понимает. От льющегося с небес потока дождевой воды и летящего по ветру крупного мусора срабатывали всевозможные аномалии. Зона наполнялась звуками, переходящими в постоянный гул. К шуму дождя и раскатам грома добавлялись отголоски взрывов близких гравиконцентратов и треск разряжающихся электр. Все эти хаотичные звуки смешивались в единую какофонию, постоянно действующую на нервы людей.

– Может быть, через эту печку пролезем? Найдем вьюшку какую-нибудь или заслонку, а? – В голосе Саная прозвучали жалобные нотки. – На верхотуре ловкость нужна и сноровка, а я, ты же знаешь, как слон в посудной лавке. Упаду, не дай бог, – все тарелки перебью. Мне Петрова жалко. Если я погибну, его кровососы на воспитание возьмут.

– Я не пойду к кровососам. Хочу консервов! – Призрак зашевелился, отпихивая через брезентовую ткань рюкзака пристегнутый магазин «Вихря».

Автомат ему сильно докучал постоянными тычками и ударами.

– Позже, дружок. Когти рвать надо, не до жратвы. Призрак помолчал и добавил:

– Если дадите банку с мясом, скажу, как меня зовут. Ну, в смысле имя свое назову. Когда мне кровососиха свой сморщенный сосок в рот толкала, я и вспомнил от страха и омерзения.

Сарацин, подчиняясь внутреннему импульсу, без лишних слов и пререканий достал из своего запаса предпоследнюю банку тушенки японского производства. При открытии с помощью специального ключа она автоматически нагревалась до удобоваримого состояния. Причем в банке было настоящее мясо, а не соевые заменители.

Санай удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал, видимо пожалел призрака, а может, и любопытство пересилило.

С потолка ручьями полилась вода. Кровля давно прохудилась и от непогоды не спасала. Несмотря на высокие завалы по всему цеху гуляли сквозняки, а иногда даже сильные порывы ветра обдували лица сталкеров.

– Западня да и только, – сказал Санай, прислушиваясь к чавканью призрака за спиной и капели, усиливающейся вокруг.

Санай попытался подняться хотя бы на пару метров по стене, состоящей из сваленных друг на друга токарных станков. Как они сюда попали, видимо, только самой Зоне известно. На вид конструкция была крепкая, но, когда сталкер преодолел полтора метра, верхние слои заскрипели и накренились. Дальше лезть было явно опасно, пришлось вернуться.

Санай спрыгнул с последнего уступа, отряхнул ладони, привычно перехватил пулемет и резюмировал следующее:

– Да, брат, пожалуй, мы по стене к потолку полезем. В печь все-таки неохота соваться, а здесь не пройти.

У самого края стены от пола до потолка располагалась вертикальная лестница, разделенная двумя монтажными площадками с перилами. Тут вполне можно было подниматься. На самом верху луч фонарика Сарацина выхватил из темноты балкончик, раскрашенный когда-то по всем требованиям высотных работ в черно-желтую полоску. Сюда крановщик подгонял кран-балку и стыковал ее с кабиной, чтобы спуститься.

– Мое имя Витенька, – сказал призрак Петров. – Меня так мама когда-то называла. Я точно помню теперь! Только вы наверх не ходите.

– Это еще почему? – Санай насторожился.

– Товарищ Санай, там под крышей, где ходил кран, натянулась струна, – призрак Витенька сглотнул. – Я ее вижу, она очень опасная, то дрожит и почти темно-красная, то звенит и становится ослепительно голубой.

Санай задрал голову, пытаясь разглядеть светящуюся аномалию, даже сощурился.

– Ничего не видать…

– И детектор молчит, – добавил Сарацин. – Хоть бы раз пикнул для приличия. Но я склонен верить Витеньке. Пойдем через печь. Верхний путь отпадает.