Оба эсара медленно обвели взглядами помещение столовой, произведя сокрушительный эффект. Каждый, на кого падал взгляд старпома или безопасника, словно воздушной струей подброшенный вскакивал и становился в ровный ряд вдоль переборок. Виновники происшествия впятером встали чуть впереди остальных – в ряду места не хватило.

Старпом было дернулся вперед, но короткий останавливающий жест Тария Бианы – и он тоже застыл. До меня донеслись его чувства – мстительное злорадство и… некоторое сочувствие и сожаление. Почему-то в голову пришла мысль, что его наказание по правилам корабля было бы гораздо мягче, чем сейчас назначит разгневанный эсар Биана. И, судя по вмиг посеревшим лицам злосчастной пятерки, их выводы совпадали с моими.

Эсар Тарий неторопливо подошел к крайнему драчуну и, глядя словно мимо него, безэмоционально произнес:

– Каждый из вас знает, что объявлен пятый уровень опасности. Мы, можно сказать, в кольце врагов. А вы нарушаете дисциплину и отрываете экипаж от работы. Наносите друг другу раны, которые могут стать слабым местом, чем, возможно, воспользуются наши враги. Подвергаете корабль и всю нашу миссию опасности.

Команда молчала, сильнее вытягиваясь в струнку, а Тарий подходил все ближе. И выглядел все более зловеще. Строй военных позади виновников тоже побледнел и как-то странно отпрянул к переборке.

Тарий поднял руку и, выставив палец со сверкнувшим острым когтем, поднес его к шее под подбородком крайнего мужчины. Тот громко судорожно сглотнул, и в следующий момент коготь медленно пропорол темную кожу на горле, а на светлый китель закапала кровь. Густая темно-вишневая кровь, особенно выделяющаяся на светлой ткани.

– Запомните, на вверенном мне корабле дисциплина была и будет покрепче сартора. Я никому не позволю ее нарушать, – с этими словами он прошел вдоль ряда и еще четыре раза пролил кровь остальных участников драки.

Но те продолжали стоять навытяжку, усердно пялясь на безопасника. Он хмыкнул, и уголок его полных губ приподнялся в кривой ухмылке, от которой и я судорожно сглотнула горькую от страха слюну. Зрелище разворачивалось не для слабых духом, а я к таковым не относилась и к происходящему сейчас отнюдь не была готова.

– Всем все понятно?

– Так точно, эсар Биана! – грянул единогласный ответ, и я вздрогнула от раздавшегося рева.

Он взглядом прошелся по остальным и неожиданно зацепился за мой. Судя по ощущениям, мои глаза стали круглыми как блюдца. Сначала его взгляд скользнул дальше, но в ту же секунду метнулся обратно ко мне. Я обомлела: все – догадался, что я женщина. Но Тарий Биана не зря слыл непредсказуемым. Глаза-бриллианты вспыхнули таким ярким огнем, что мне захотелось зажмуриться. Его губы снова искривились в подобие улыбки, а я краем уха услышала, как стоящие вокруг меня мужчины, в страхе сделав глубокий вдох, затаились.

И он их не подвел. Невероятный взгляд вернулся к окровавленным неудачникам, и скрежещущий голос вновь нарушил могильную тишину в столовой, разбавленную лишь шумом двигателей корабля.

– И, кстати, в качестве наказания вы пятеро лично будете заниматься спасенными женщинами. В любом их состоянии.

Мужчины вокруг меня выдохнули, как мне показалось, со злорадным облегчением. А злополучная пятерка потрясенно застыла. Стоящий в середине врач с нескрываемой мольбой в голосе потрясенно выдавил:

– Но, эсар, мне всего сорок шесть, мне еще двести лет…

– Дураки свободы не заслуживают, – оборвал его Тарий. – Зачем она тебе, Севаро, если ты, забыв о долге, затеял драку?

– Но это не я начал, – вскинулся медик, обращаясь к Тарию, – ваши штурмовики первыми… – Судя по изморози, которой покрылись зеркальные глаза Тария, зря Севаро упомянул о штурмовиках.

– Сараш уже был? – Биана подошел к нему снова, поинтересовавшись бесстрастным голосом, и от Севаро донеслось смущение, парень согласно кивнул. А Тарий между тем удовлетворенно припечатал: – Значит, ты половозрелый илишту и вполне способен войти в обязательство любой из тех женщин.

Биана медленно развернулся и пошел на выход. Все продолжали стоять навытяжку. Шеран, бросив последний, сочувствующий, как я поняла, взгляд на Севаро, тоже удалился. Только после этого присутствующие расслабились и зашевелились. Молодой бедолага заметно дрожал, приложил пальцы к ране на шее, потом глянул на кровь и выбежал из столовой. Остальные четверо виновников драки, не глядя друг на друга, тоже ушли один за другим. Скоро вся столовая опустела, только мы с Фисником остались. Я не выдержала и спросила:

– Эс Лека, а что означает «сараш»?

Тот, несмотря на произошедшее, усмехнулся, добродушно глядя на меня, и ответил:

– Сараш – первая эякуляция, несущая в себе живое семя мужчины. До этого мужчина бесплоден и считается юношей. Когда проходит первый сараш, илишту официально становится половозрелым и способным составить полноценную пару женщине. С этого момента он может уйти на мужскую половину и хранить свободу, пока не решит, что готов завести семью, или не придет положенное по закону время. Что-то похожее на второй этап у тсареков, после которого вы становитесь половозрелыми и способными принести потомство. Так и у нас, илишту только к тридцати-сорока годам созревают, чтобы произвести на свет потомство.

Я не поняла смысла всего сказанного и тут же переспросила о том, что больше зацепило:

– На мужскую половину?

Фисник хмыкнул и кивнул. Пояснять дальше он не стал. Зараза!

Спустя сутки с той весьма запомнившейся драки все вели себя тише шурков и так же сновали по кораблю, стараясь не попадаться эсарам под руку и на глаза. Наш корабль двигался к тому квадрату, из которого был получен последний сигнал бедствия.

В столовую по окончании работы я отправилась без Фисника, которого Шеран зачем-то вызвал. И хоть без наставника не совсем привычно было, но после сытного ужина настроение медленно поползло вверх, да и весь сегодняшний рабочий день прошел без эксцессов – было чему радоваться. Я быстро шла по коридору, на ходу разглядывая уже очистившиеся от старой кожи ладони и «трещины», разбегавшиеся выше по рукам. Такое происходило по всему телу. Но пока только ладони радовали розоватой новой кожей.

Мечтая поскорее добраться до своей каюты и наконец-то полежать, лихо завернула за угол и в этот момент врезалась в чью-то твердую как камень грудь. От столкновения такой силы шлепнулась на пол, ударилась копчиком и зашипела от боли, ругаясь про себя: «Что за невезение! Сколько можно?!»

Подняв голову, наткнулась на раздраженный взгляд Тария Бианы…

«Бескрайние небеса, сжальтесь над моей беспечностью! Пусть, пусть он, как обычно поступают илишту, идет себе дальше!» – мысленно молила я, сжимаясь от страха.

Черный илишту уже хотел было пройти, будто не заметив, но тут я почувствовала, как внутри у него что-то дрогнуло. Жалость, кажется… Остановился, повернулся и протянул мне руку, чтобы помочь встать. Еще не веря своим глазам, я автоматически протянула ладонь и почувствовала рывок вперед. Не ожидала, что безопасник настолько сильный, а он, видимо, – что я оказалась легче: накладные плечи значительно меня увеличили. Теперь мы стояли друг против друга, продолжая держаться за руки. Я попыталась вытащить из его внушительной лапы свою ладонь, но – странное дело – не вышло, словно наши ладони – полярные магниты, между которыми чрезвычайно сильное притяжение.