А его сообщник включил висящее над кроватью бра. Ему оставалось только ждать. Если затея не выгорит, приятеля быстро водворят в палату. Но все равно это здорово – самое настоящее приключение! Может, и ему тоже сбежать, когда снимут гипс?

Застекленный переход, ведущий к пищеблоку, начинался на втором этаже. В поздний час на лестнице было пусто – сестры и дежурные врачи оставались в отделениях, охранники дежурили в приемном, центральный вход был заперт. Никто не заметил и не остановил Андрюшку, когда тот крадучись спустился по лестнице и прошел по полуосвещенному переходу. Мальчишке даже стало страшно – так пусто и тихо было вокруг. Он невольно ускорил шаг, потом перешел на бег. Запыхавшийся, хромающий, с болью в боку, он через открытую металлическую дверь ворвался на кухню. Здесь тоже было темно и пусто, но из освещенного дверного проема в противоположном углу раздавались музыка и чьи-то голоса.

Андрюшка подкрался ближе и заглянул внутрь. Перед ним была небольшая комната, заставленная ящиками, очевидно подсобка. Пожилая женщина сидела за столом и пила чай, уставившись на экран большого допотопного телевизора.

– Извините, куда это можно поставить? – невинным голоском спросил мальчик.

Не глядя на него, женщина махнула в сторону кухни – так, как будто в пищеблоке каждый вечер появлялись дети с тарелками. А может, так оно и было? Парнишка не стал выяснять: он поставил посуду в мойку и огляделся в поисках выхода.

И нашел его! Дверь, которую он искал, действительно существовала – тяжелая, обшарпанная, обитая металлическим листом с пятнами масляной краски, почти такая же, как в школьной столовой. Со всех ног, наискосок через столовую, огибая огромные плиты, уставленные гигантскими котлами, Андрюшка рванулся к спасительному выходу. Быстрее, быстрее, пока сериал не прервала рекламная пауза и женщина не начала выяснять, что к чему!

Он успел. Ему даже удалось придержать скрипучую створку так, чтобы она не хлопнула.

Очутившись на темной улице, мальчик перевел дух и вытер выступивший на лбу пот. А потом скачками, как вспугнутый заяц, помчался прочь от больницы. Скорее, скорее, пока его не хватились! На боль в боку и коленке он старался не обращать внимания.

Андрюшка как раз преодолевал последние метры больничного парка, когда на липовую аллею ступил Павел Кузьмич.

Сыщик вошел в палату в тот момент, когда мальчишка добрался до троллейбусной остановки.

Санька наконец-то дождался своего приключения. К нему в палату заявился настоящий милиционер в форме, фуражке и даже с кобурой на боку! Парень почти испугался: одно дело – ввести в заблуждение врачей и сестер, и совсем другое – врать милиции. Однако и нарушать слово, данное Андрюшке, тоже было нельзя. Поэтому Санька отвернулся и зажмурил глаза, притворившись, что спит.

Немного постояв, Павел Кузьмич тихонько присел на краешек стула. Он понимал, что рано или поздно парнишку, к которому он пришел, придется разбудить. Но все-таки тут была больница, а мальчишка – пациент. Отставного милиционера и впустили-то сюда только потому, что он был в форме. Хорошо, что никто не догадался, что кобура пустая, а китель он в последний раз надевал пять лет назад! Сыщик взглянул на часы – девять тридцать. Два с половиной часа до «контрольного» срока – можно немного подождать, авось ребенок проснется сам. В туалет захочет или еще чего…

Павел Кузьмич устроился поудобнее и открыл лежащую на столе книжку. Это были «Детские анекдоты».

Андрюшка мерз на остановке, пропуская один троллейбус за другим: у него не было ни денег, ни билетиков, ни проездного. Конечно, можно было бы забраться в троллейбус и через заднюю дверь, но тут прямо на его глазах контролерша буквально в шею вытолкала малолетнего «зайца».

– Эх, были бы у меня ролики, я бы классно прокатился! – процедил бедолага сквозь зубы, провожая взглядом отъезжающий троллейбус. – На Поклонку. Там такая буча заварилась! Аньку Стрельникову с соревнований сняли.

– Да ты что! – поразился Андрюшка. – А за что?

– Да вроде она кого-то грабанула в парке. Туда сейчас народ подтягивается. А я вот никак доехать не могу. Третий раз высаживают! На роликах быстро бы доехал!

– Это как же? – заинтересованно спросил Андрюшка.

– Ты что, телик не смотришь? Можно зацепиться вон за ту лесенку, сзади, и ехать куда угодно!

Точно! И как это он сам не догадался! Андрюшка, перебежав шоссе, бросился обратно в больничный парк. Палка, палка… какая-нибудь коряга, которой можно было бы зацепиться!

Ему повезло. Подходящую палку с сучком наподобие крюка он нашел довольно быстро. И троллейбус подошел как раз в тот момент, когда он затянул бакли своих погремушек.

Парень-«заяц», посвистывая, забрался в салон, а Андрюшка, следуя его совету, зацепился палкой и покатил в нужном направлении.

Это оказалось совсем несложно! Даже легче, чем ездить самому с забинтованной ногой. Андрюшка быстро приноровился держать равновесие и даже сумел весело помахать «зайцу», когда того высадили на следующей остановке.

Павел Кузьмич с увлечением читал до одиннадцати, иногда ему даже с трудом удавалось сдержать смех. Потом взглянул на часы, отложил книгу, подошел к кровати Андрюшки и слегка потряс бугор под одеялом.

– Эй, парень! Проснись! Поговорить надо!

Под одеялом молчали. А бугор оказался подозрительно мягким. Поколебавшись, Павел Кузьмич отбросил одеяло и, увидев две лежащие рядом подушки, тяжело вздохнул. «С какой легкостью, однако, пациенты сбегают из этой больницы!» – подумал он, решив при случае обязательно поделиться с местным начальством опытом по усилению охраны.

Вылезшая из воды компания смотрелась трагикомично – трое мокрых, дрожащих ребят, облепленных противными водорослями.

– Ну, что? Полегчало? – деловито осведомился Егор, выплевывая пахнущую мазутом воду. Потом он вдруг замер, потому что… потому что…

Двое других между тем не замечали напавшего на приятеля столбняка.

Обхватив себя руками, они пытались согреться.

– На, возьми. – Стас протянул трясущейся девушке джинсовую куртку, которую успел снять перед тем, как броситься в воду.

– С-с-спасибо, – закутавшись, благодарно простучала зубами Аня.

– Слушай, Стрелка… Я хотел тебе сказать… Это все неправда, про ту корягу. Это вранье! Скажи, ты мне веришь? – Стас с надеждой посмотрел на девочку.

Аня подняла глаза и улыбнулась:

– Верю! Прости, ладно? Не знаю, что на меня нашло! Вела себя, как полная дура.

– Правда? Это правда?

Глаза Стаса сияли, как две самых ярких звезды, которые только довелось видеть Ане. Вот она, сбывшаяся мечта! Лучше, чем на ночном небе! Она прижалась к парню, обхватив за плечи, тот обнял девочку за талию.