– Старшим? – удивился я.

– Ну. А ты что думал, у нас, у Гадюк, анархия, да? – Вера криво усмехнулась. – Так вот, Белка рассказала мне про это место, и я пошла. Прихожу и вижу рюкзак и несколько мешков, к ступеням на разной высоте привязанных, чтобы крысы не попортили, открываю, а там чего только нет. И лекарства, и патроны, и даже кеды довоенные, представляешь? Украшения разные, поддельные паспорта, дури немного. Ну, я забрала те таблетки, которые Белка просила, принесла ей, сама не помню, как. Смотрю на нее и все думаю про эти сумки. Да с них можно было почти весь отцовский долг покрыть, если загнать то, что там лежало, нужным людям. Но прослыть среди своих крысой тоже не хотелось, знаешь ли. У нас с такими разговор короткий, пулю в лоб – и дело с концом, – Вера картинно приставила два пальца к голове, изображая пистолет. – Так вот. Через пару дней я опять пришла к схрону Белки. Встала и смотрю на рюкзак, на мешки. Открыла, стала перебирать это добро. И думала, как быть. С одной стороны, если Гадюки узнают, что я украла что-то у «сестры», – застрелят. А с другой – не рассчитаюсь с долгом – тоже убьют, но не факт, что так же быстро. Или вообще в бордель продадут, чтобы хоть часть отбить.

Вера вздохнула и, глядя куда-то в стену неподвижными глазами, стала мелко раскачиваться из стороны в сторону.

– Я и брала. Сначала понемногу. Пачку таблеток, горсть патронов, цацку какую-нибудь мелкую. Думала, придет Белка и не заметит даже, что чего-то не хватает. А потом, когда Бугор и Флинт меня за зад взяли, я продала все, что там было, даже сами сумки. Закрыла почти весь долг. А тут меня опять Белка зовет, второй раз просит принести лекарства. Но я-то вижу, что никакие таблетки ей уже не помогут. Кожа посерела, волос нет, зоб огромный, ногти ломаются, и все такое. Ну, я ей принесла какие-то пустышки, конечно, а она все спасибо говорила, за руки меня хватала, в глаза заглядывала и благодарила через каждое слово. Потом Белка стала бредить, блевала кровью, а через день умерла. Мне все сочувствовали, нас считали чуть ли не лучшими подругами. Утешали, кто как мог, а я что? У меня камень с души упал, когда ее в туннеле закопали.

Девушка замолчала и уставилась на меня в упор, явно ожидая хоть какой-то реакции. Но я молчал. Что тут скажешь?

* * *

Король вернулся через пару часов с довольным выражением на лице.

– Там, внизу, есть огромный пустой ангар, как вам такое? – поделился он, восторженно блестя глазами. – А рядом аварийный выход прямо на поверхность!

– Ты выходил? – с жаром спросила Вера, схватив рыжего за рукав.

– Выходил, – вздохнул Эмиль, и лицо его приобрело мечтательное выражение.

– И что там?

Король, помолчав немного, ответил, что там над головой нет потолка.

– И все? – девушка округлила глаза. Она явно ждала подробного рассказа о поверхности.

– Еще звезды и гарпии.

Вера отмахнулась.

– Не трынди! – процедила она. – Если бы ты на самом деле видел гарпий, то не говорил бы сейчас с нами.

Действительно, гарпии – одни из самых опасных мутантов, населяющих город. Летучие бестии, которые вечно голодны и бросаются на любую добычу без разбора. Вот уж кого я не хотел бы приручать.

Я нашел выход ближе к «Проспекту», – сказал Король, переходя к более насущным проблемам. – В два счета до дома доберешься, – он кивнул мне. – Там рядом «Сибирская», но мы выйдем за пятисотым метром, так что вопросов к нам не будет, если станем вести себя тихо. До блокпоста не так далеко, но, если не зажигать фонари, проскочим только так.

Его план выглядел разумным, все складывалось легко и просто.

* * *

Мы выползли из крошечной квадратной дверцы где-то за заставой «Сибирской». На пятисотом метре ярко светились прожектора и уютно горел костер. Нам нужно было пройти по межлинейнику – и вот он, «Проспект». Мы были бы дома и в безопасности.

Но весь наш план рассыпался в прах, когда за нашими спинами послышался звук приближающейся дрезины.

– Назад! Быстро! – тихо, но отчетливо скомандовал Эмиль и подтолкнул меня обратно, к квадратному проему у самого пола.

Я перехватил сидящую на полу Веру под руки и так, волоком, принялся затаскивать ее в эту нору. Бродяга скользнул вперед меня и, повиливая хвостом, пытался, как мог, меня поддержать.

Проход был настолько низким, что внутри нельзя было даже распрямиться в полный рост. Чуть влажный бетон холодил спину, отчего шрам от совиного когтя противно заныл. Стук колес приближался.

Мы не успевали. Король не успевал.

Я продвигался боком вглубь коридора, шумно выцеживая выдохи сквозь зубы, а внутри меня что-то сжималось от нарастающего предчувствия близкой беды.

За секунду до того, как попасть в поле зрения людей на дрезине, Эмиль отступил от входа, и последнее, что я увидел перед тем, как мы с Верой укрылись за поворотом прохода, было то, как его осветили яркие фонари.

Я прижался к стене и замер, стараясь не дышать.

– Ничосе… – протянул один из бойцов. – Какие люди без охраны!

Голос был слышен вполне отчетливо, и это точно не звучало как доброе приветствие.

– Давно не виделись, – хрипло ответил Король.

– Все наши, кто остался жив, тоже по тебе соскучились.

Это была интонация хищника, который играл с добычей перед тем, как свернуть ей шею.

– Эй, парни, знаете, что это за птица? – продолжал хищный голос. – Это тот самый рыжий черт, который взрывчатку собрал и все начальство решил подорвать скопом.

– Как так?

– Да вот так, порядки ему наши не понравились.

Выйти сейчас и заступиться за Эмиля означало стать для этих товарищей на одну ступень с преступником, а о методах допроса на «Сибирской» ходят очень страшные истории. Говорят, что там есть специальная комната, отведенная под пыточную камеру, и тюрьма, из которой еще никто живым не возвращался.

– Так, может, пристрелить его?

– Ты что, Васек, такого кадра надо под белы ручки доставить майору. То-то человек порадуется. Берите, и поехали.

Послышались глухие шаги и возня, а затем дрезина продолжила свой путь.

С гулко бьющимся сердцем я простоял еще несколько минут, пока не убедился, что перегон временно опустел и можно выходить.

Я остро чувствовал, что судьба в очередной раз выбила у меня опору из-под ног. Теперь она пришла за человеком, которому я трижды был обязан жизнью. Нет, не в этот раз, – решил я для себя.

Я стоял посреди туннеля, и у меня было два прямых пути – на «Проспект», надавить авторитетом и устроить Веру. Но придется провести там как минимум пару дней, отчитаться, устроить ее быт, иначе все не заданные мне вопросы посыплются на нее. И это в лучшем варианте.

И второй – на «Сибирскую», куда увезли Короля, и где его точно убьют, если я не потороплюсь.