врач, Арт, — я засунула руки под самодельную одежду. — Ты что-то скрываешь от меня. Все не так хорошо, как говоришь. И я не позволю тебе навредить, когда ты можешь получить помощь.

Его ноздри раздулись.

— Всегда такая любопытная и властная.

Он сузил глаза.

— Больницы — это общественные места. Кто угодно может добраться до нас там. Я согласен, мне нужен врач — нам обоим нужен. Но я не пойду в больницу.

— Что мы собираемся делать потом?

— Я позову к нам больницу.

— О да. Деньги могут это сделать.

Он нахмурился.

— Ты пришла из богатства, поэтому я не знаю, почему тебе от этого внезапно стало не по себе.

«Это правда».

Зачем ссориться из-за чего-то столь бесполезного? Было ли это из-за того, что он планировал делать со своими деньгами? Или более глубокое недоверие к тому, что за богатством нельзя купить счастье?

Артур спросил:

— Твоя семья в Англии была бедной?

Я сделала паузу, мысленно вернувшись к ночам кино с рыбными блюдами на вынос и случайным угощением в любимом индийском ресторане Коррин.

— Нет, мои приемные родители не были бедными. Они водили машины среднего класса и работали канцелярскими служащими. Мне было комфортно в их доме, и то, чего им не хватало в денежном богатстве, они восполняли любовью, — я улыбнулась, думая, как мне повезло, что обо заботилась семья, которая не возражала против того, что я не могу вспомнить, и которая мирилась с моими годами тихой печали. Они были именно тем, что мне было нужно, а Коррин... она была сестрой, которой у меня никогда не было.

Укол страдания сильно ударил по мне. Я скучала по ним так же, как по своим биологическим родителям. И я очень скучала по Коррине. Я пропустила наши чаты. Я скучала по однокомнатной квартире, которую мы делили.

— Ты любила их, — прошептал Артур. — Что не удивительно.

Я встретилась с его взглядом в зеркале.

— Они были всем, что у меня было. Они мирились со мной, угрюмой и необщительной. Они исцеляли меня, даже когда мой разум оставался сломленным.

«Они были хорошими людьми».

Я хотела увидеть их снова — сказать им, насколько я ценю то, что они для меня сделали, — показать им, как я счастлива теперь, когда вспомнила.

Я ахнула. Боже ты мой.

— После этого мы могли бы поехать в Англию. Поехать и увидеться с ними. Я бы с удовольствием представила тебя и сказала им, что помню.

Коррин наконец поймет, почему мне нравятся зеленоглазые герои кино. Я могла показать им свое прошлое и полностью перенести их в свое будущее.

Артур фыркнул.

— Ты думаешь, они по-прежнему будут смотреть на тебя так же, когда ты скажешь, что являешься дочерью президента-байкера и встречаешься с человеком, убившим твоих родителей? Думаешь, они примут меня в свой дом? — посмотрев на потолок, он засмеялся. — Как будто это, черт возьми, произойдет.

— Перестань быть таким пессимистичным.

И я с тобой не встречаюсь. Свидание было временным. То, что у нас было, было постоянным. Стойким, как чернила на коже или окаменелости на камне.

Артур зарычал:

— Я реалист.

По моему позвоночнику прокатилась волна паники. Артур был вспыльчивым… но никогда не возражал. Я не могла ничего сказать, чтобы он не набросился на меня.

«Это его сотрясение мозга?» Люди страдали перепадами настроения из-за травмы головы?

Тишина оседала, как снежинки, когда мы мчались по автостраде, следуя по длинному пути домой.

Артур включил пятую передачу и круиз-контроль. Его большие руки держали руль, когда он снова взглянул на меня в зеркало.

— Мне жаль.

Я напряглась.

— Это не просто сотрясение мозга… не так ли?

Он сжал переносицу, затем потер глаза.

— Я расскажу. Просто... давай сначала домой, хорошо? — тень упала на его лицо.

— Ты ведь знаешь, что это сработает только в том случае, если между нами будет полная честность?

Я не кричала. Ему нужно было услышать, насколько я серьезна, даже когда молчу.

Он замер. На одном дыхании он переключился с злого и непобедимого на опустошенного и испуганного.

— Я знаю, — его глаза встретились с моими. — Если ты найдешь способ остаться со мной после того, что я сделал, обещаю, что сделаю это для тебя. Дай мне шанс... исправить это. Чтобы дать тебе больше. Чтобы дать тебе чертовски больше, чем у меня было.

И снова меня охватила паника из-за того, что он хранит секреты.

— Ты не должен мне больше, чем ты уже дал. И я никуда не уйду. Сколько раз мне нужно тебе это говорить?

Арт устало вздохнул.

— Так долго мной двигала навязчивая идея. Чтобы создать больше богатства. Чтобы создать больше власти. Только те, у кого больше, чем у других, могут надеяться на победу. Но теперь, когда ты вернулась в мою жизнь, одержимость стала еще хуже. Вместо того чтобы быть удовлетворенным, я чувствую, что не заслуживаю тебя, если не продолжу накапливать больше.

Арт сжал костяшки вокруг руля. Автострада была размыта огнями и бетоном.

— Я никогда не хотел идти на войну. Но иногда нам нужно стать тем, кого мы ненавидим, чтобы получить то, что мы хотим.

У меня болел мозг. Что он сейчас имеет в виду? Должно быть, предупреждение о влюбленности в гениев. Загадки для него были разговором. Уравнения и схемы были знаками препинания.

Я хотела простого — хотя бы для того, чтобы разгадать загадку прошлого.

Заведя руку за свое сиденье, он погладил мое бедро, все еще закутанное в одеяло.

— Ты многое для меня, Клео. Но этого все еще недостаточно. До конца этого не хватит.

 

Глава десятая

Килл

 

Я попаду в ад.

Теперь я знал это. На прошлой неделе ей исполнилось тринадцать. Я говорил себе, что она достаточно взрослая, чтобы нести ответственность за все разочарования и потребности, возникающие внутри меня. Я верил своим собственным рассуждениям о том, что она достаточно взрослая, чтобы знать, что она предлагает.

Итак... я поцеловал ее. Украл ее первый поцелуй на качелях в парке. И снова, когда мы приехали домой.

Я отвел ее за клуб и засунул язык ей в горло. И, черт возьми, если это было не самое лучшее в моей жизни.

— Килл, шестнадцать лет

 

 

Дом.

Ничто в мире не могло сравниться