– Эй, старик, не так быстро, – послышался в комнате еще один голос.

Антонио Хосе Боливар оторвал глаза от книги. Все трое охотников стояли вокруг стола и слушали. Лишь алькальд продолжал мирно похрапывать, устроившись на мешках в дальнем углу.

– Тут есть такие слова, которых я и не слыхал никогда, – признался первый.

– Ты-то сам все понимаешь? – спросил другой охотник.

Антонио Хосе Боливар Проаньо был вынужден пуститься в пространные объяснения, по-своему трактуя встречавшиеся в тексте незнакомые слова, над пониманием смысла которых он бился столько времени.

То, что касалось гондол, гондольеров и, самое главное, сладострастных поцелуев, стало более или менее ясно после двух часов обмена мнениями, сдобренного немалым количеством похабных анекдотов и всплывавших в памяти охотников историй из жизни. Тем не менее таинство существования города, в котором, чтобы передвигаться по улицам, жителям не обойтись без каноэ, так и осталось для слушателей непостижимым.

– Черт его знает, может быть, у них там в Венеции дождь никогда не прекращается?

– Или нет, дождь не у них, а выше в горах, а у них только реки и каналы разливаются.

– Да у них там сырость, наверное, страшнее, чем у нас. Живут в своей Венеции как водяные крысы.

– Нет, ребята, вы только представьте себе: вот сидит человек дома, выпил хорошенько, ну и решил сходить на двор. Открывает он дверь и что же видит? Со всех сторон на него глядят соседи с совершенно рыбьим выражением на рожах.

Охотники смеялись, курили, пили фронтеру и снова шутили. Проснувшийся алькальд недовольно ворочался с боку на бок, а затем, приподнявшись на локте, заявил:

– Да будет вам известно, дурачье деревенское, что Венеция – это город, построенный в лагуне. Находится он в Италии.

– Ну и дела! – воскликнул один из охотников, явно озадаченный таким аргументом в пользу существования плавающего города. Тем не менее сомнения продолжали грызть его, и он ехидно переспросил: – Интересно, а дома – они что, так и плавают там, как плоты?

– Если бы так, то зачем бы им были нужны эти лодки – как их там – гондолы? – возразил другой. – Плавали бы себе прямо в домах, как на кораблях.

Ирония, прозвучавшая в этих словах, заставила алькальда вновь подать голос:

– Ну вы и придурки! Никаких плотов. Это нормальные дома, покрепче ваших будут. Там даже дворцы есть, соборы, замки, мосты, большие площади, где люди гуляют. А все здания просто стоят на каменных фундаментах, вот и все.

В объяснениях алькальда охотники усмотрели самое уязвимое с их точки зрения место.

– А вы-то сами откуда знаете? Вы что, там были? – спросил за всех Антонио Хосе Боливар.

– Нет, но я – человек образованный, в отличие от вас, деревенщин. Потому-то меня сюда и назначили алькальдом – командовать вами, а не слушать всякую чушь, которую вы несете. – Заявление толстяка прозвучало весьма веско, и охотники предпочли вернуться к дискуссии о методах и технологии строительства домов посреди воды.

– Ваше превосходительство, если мы правильно поняли, в этой Венеции даже камни плавают. Наверное, это что-то вроде пемзы. Но ведь, как ни крути, а если построить целый дом из пемзы, то он, во-первых, скоро развалится, а во-вторых, плавать-то все равно не будет. Нет, ваше превосходительство, может быть, вы человек и образованный, но то, что они там под свои дома доски подсовывают, чтобы те плавали, – это уж наверняка.

Алькальд сел и, обхватив голову руками, простонал:

– Ну что же вы за идиоты! Нет, просто кретины какие-то! Думайте, гадайте, делайте что хотите. У вас и так-то мозгов немного было, а сельва последние высосала. Никогда уже вам ничему не научиться. Сам Господь Бог вас из этой дремучей тупости не вытащит. Да, вот еще что: как вы мне надоели со своим идиотским обращением! Услышали, придурки, как зубной врач в шутку назвал меня «ваше превосходительство», и повторяете за ним как попугаи. Слово им понравилось, понимаешь ли, звучит красиво!

– А как же нам вас называть? К судье положено обращаться «ваша честь», к священнику – «святой отец». Ну, и вас же нам нужно как-то называть, ваше превосходительство!

Толстяк собирался было что-то ответить, но жест старика, резко вскинувшего вверх руку, заставил его замолчать. Охотники все поняли в долю секунды. Стоявшие на столе лампа и свечка были мгновенно погашены, руки потянулись к оружию, и в хижине повисла полная тишина.

Снаружи донесся чуть слышный, едва различимый звук – по дождевому лесу двигалось крупное тело. Шаги его были абсолютно беззвучны, но, пробираясь сквозь мокрые заросли, оно задевало за ветви и лианы, и вода, успевшая накопиться на листьях, срывалась и с характерным звуком падала вниз.

Зверь сделал полукруг, обходя дом погибшего Миранды. Алькальд на цыпочках подошел к старику и шепотом спросил:

– Что скажешь? Она?

– Да, – так же тихо, одними губами прошептал в ответ старик. – И она нас учуяла.

Толстяк вдруг резко распрямился и прямо сквозь темноту метнулся к входной двери. Распахнув ее, он вслепую разрядил свой револьвер в непроницаемую тьму.

Охотники зажгли лампу. Они переглянулись и вопросительно посмотрели на алькальда, торопливо перезаряжавшего оружие. Оказывается, тот вовсе не был склонен извиняться или хотя бы спрашивать мнение других участников экспедиции о своем поступке.

– Это все из-за вас, – зло бормотал толстяк, – из-за вас она от меня ушла. Сидели, болтали тут в полный голос. Я же сказал: двое спят, а двое сидят и молча караулят. А вы тут устроили чтение вслух, да еще с обсуждением.

– Сразу видно, что вы, ваше превосходительство, человек образованный, – со вздохом заметил один из охотников. – Зверя мы услышали вовремя – спасибо Антонио Хосе Боливару. И если честно, то все складывалось в нашу пользу. Оставалось только подождать немного. Тигрица еще разок-другой обошла бы вокруг дома, а за это время мы сумели бы определить, в какой именно стороне она находится и на каком расстоянии от нас. А дальше все было бы делом техники – выбрали бы подходящий момент да и выстрелили сразу из всех стволов. Стрельба на слух – дело для всех нас привычное, а учитывая количество зарядов, зверь вряд ли ушел бы от нас.

– Ну да, конечно, вы всегда все наперед знаете! Ладно, посмотрим, может, я в нее и попал, – попытался оправдаться толстяк.

– А вы сходите, посмотрите – может, и найдете в двух шагах от крыльца нашу кошку с пулей прямо между глаз. Что, не хочется? Нам, честно говоря, тоже. Смысла в этом не видим. Теперь уж подождем до утра. Надо ложиться спать, притом всем – дежурный нам больше не потребуется. Да, отдельная просьба к вам, ваше превосходительство: если на вас вдруг осмелится напасть какой-нибудь комар, пожалуйста, не стреляйте в него. Патронов нам ваших не жалко, но уж очень мы все устали и хотим поспать спокойно.

Утром, как только под пологом сельвы рассеялись сумерки, охотники вышли из дома, чтобы обыскать окрестности. Дождь не успел смыть следы зверя, оставшиеся в зарослях в виде примятой травы и порванных кое-где лиан. Нигде на всем пути гигантской кошки вокруг дома на листьях и траве не осталось ни капли крови. Как и следовало ожидать, ни одна из шести пуль, выпущенных алькальдом, не достигла цели. Услышав выстрелы, зверь резко изменил направление движения и стал быстро удаляться в глубь леса. Это охотники определили по следу, уходившему в непроходимую чашу.