Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поникший, Дима поплёлся за Андреем. Толпа расходилась, намереваясь растаять в коридорах бывшего отеля, но Андрей направился не вглубь здания, а к выходу. Дима осознал это лишь тогда, когда они оба очутились на улице. Поднимая с тротуара и дороги в воздух пыль и фантики и закручиваясь, улицы Новоградска продувал ледяной весенний ветер. А солнце едва грело, спрятавшись за клубившимися на небе серыми облаками. Дима поёжился, осознав, что вышел в одной футболке, и спрятал руки в карманы джинсов, попытавшись хотя бы так чуть согреться.
– Андрюх, я это… забыл толстовку там, – обратился к другу Дима.
– А, хорошо. Иди тогда туда. А я скоро вернусь, – как-то потерянно ответил ему Андрей.
– Понял. Буду ждать тогда.
– Да… да. Хорошо.
Ответив, Андрей быстрым шагом понёсся по тротуару, скрывшись от глаз Димы за первым же поворотом. После этого Дима, достав из кармана ингалятор начинавшими слегка подрагивать руками, вдохнул из него спасительный от приступа астмы аэрозоль и поплёлся обратно в отель, чувствуя себя, как, впрочем, и обычно, столь одиноким и брошенным всеми.
Глава 3
Четверг, 3 дня до…
С очередным незнакомым мне напарником, чей голос я, кажется, никогда раньше не слышал, мы приступили к выполнению задачи патрулирования. Снова эти улицы… Обыкновенно грязные, пыльные, серые, они наводили на меня тоску и уныние. И сегодня оставались такими же, но в этот раз я шёл весь в напряжении, следя за движением каждого из людей, что шли нам навстречу или стояли группками, что-то обсуждали меж собой или же неотрывно залипали в смартфоны. Кто из них может оказаться из той банды чокнутых, что наносят идиотские татуировки кривых и несуразных недодраконов себе на лицо? Быть может, в их иерархии эту отметину необходимо заполучить, из-за чего идентифицировать потенциального съехавшего чудика не представляется возможным. И тогда убийство полицейских, да ещё после вчерашней суматохи, наверняка привлечёт их, как пчёл влечёт мёд, а мух – говно… Ещё и эти чёртовы скафандры, в которых мы схожи с черепашками. Только те носят с собой свой дом, а мы – грёбаный доспех ради призрачной надежды на хоть какую-то защиту, из которой, если что пойдёт не так, нас будут выковыривать с особым удовольствием.
Я отвлёкся на наблюдавшую за нами с напарником исподлобья группку из трёх подростков и в итоге столкнулся плечами с прохожим. Чуть выше меня ростом и объёмнее в плечах, с пирсингом по всему лицу, в том числе с кольцом в носу и тоннелями в ушах, изрисованный татуировками, с зелёным ирокезом вместо причёски, он остановился и с ненавистью смотрел прямо на меня. Инстинктивно моя рука схватилась за телескопическую дубинку-электрошокер. В случае чего я был готов сорвать её с пояса и обезвредить первого агрессивно настроенного.
– Арестуем его? – услышал я голос в наушнике своего напарника.
– На всякий случай будь наготове… – ответил я, не сводя взгляда с парня.
Внезапно напряжение на его лице испарилось, оно приобрело даже какое-то дружелюбное выражение. Он сделал шаг назад и сказал мне то, что я совершенно не ожидал услышать, особенно на Калининской улице:
– Сорян, брат.
После чего отвернулся и пошёл дальше по своим делам, пока я оставался стоять в той же позе на изготовку, весь на взводе и едва справляющийся теперь с дыханием, сбившимся от ударившего в кровь адреналина.
– Ты чего-то нервный. Всё в порядке? – спросил у меня напарник, вглядываясь мне в глаза сквозь узкие щёлки балаклавы. Забрало шлема я пока что опускать не стал, чтобы оно не мешало следить за людьми вокруг нас на этой треклятой улице.
– Есть немного, – признался я. – Ненавижу этот сектор патрулирования. Калининская, Вышекаменская и Пионерская – прямо бермудский, мать его, треугольник.
– Да ладно тебе. Я на подобные секторы смотрю скорее с точки зрения того, что если начнётся заварушка какая, то можно применять всё, что есть. Весь доступный арсенал. Никто слова не скажет против, только похвалят. Что живым сумел выбраться, – сказав это, мой напарник рассмеялся. Чёрт возьми, неужели мне дважды подряд попадаются не только эти грёбаные улицы, но ещё и съехавшие по фазе напарники… Но последовавшие слова чуть меня приободрили. – Шучу я. Юмор помогает расслабиться. А когда ты напряжён, то теряешь ресурсы организма и внимательность притупляется. Лишних ресурсов же нет на самом деле. А так стрёмновато здесь, соглашусь. Но скажи спасибо ещё, что по таким секторам не шлют патрулировать ночью. Вот это была бы чистая смерть.
– Согласен…
– Надеюсь, скоро всё изменится. Я в том плане, что к нам, полицейским, начнут относиться хотя бы нормально. Я уж молчу про уважение, как к всё же защитникам и охранникам правопорядка. Потому буду за Керчева голосовать, это прямо сто процентов. Только этот мужик сможет разрулить эту проблему, поверь. А ты как считаешь?
– Наверное, тоже за него буду. Но скорее не потому, что верю, что он какой-то сверхособенный спаситель. А потому, что Иванов ничего показать не сумел, пора и честь знать, – искренне ответил я. – Выберу меньшее из двух зол, так сказать.
– Тут ты прав, даже не поспоришь. Эх, вот было время, когда полицию по-настоящему уважали. Никаких этих масок, балаклав… наоборот, нагрудные жетоны, да ещё такие, чтобы читались. И, наоборот, даже правило же было, что нужно представиться. Вот как, а? Жили же, ещё и дел воротили, а не убивали полицейских. А мы… ё-моё, я тут за девчонкой приударил, она тоже из «Офиса», я на автобусной остановке подкатил. И сказать ей не могу, похвастаться, что работа у меня клёвая, а не просто типа клерк я, который жопу от стула весь день оторвать не может.
– Понимаю, – кивнул я.
– Мы, кстати, вроде раньше в паре не работали, не?
– Мне кажется, что не.
– И мне вот. Так о чём это я? А-а, о былом… хотел бы я в те года попасть. В прошлое переместиться то есть, – мечтательно протянул мой напарник, а затем пропел весёлым голосом: – Раньше были времена, а теперь – моменты… Даже кошка у кота просит алименты.
– А тебе как, есть тридцатка? – искренне поинтересовался я у напарника, несмотря на свою нелюбовь сближаться с людьми. Конечно, время для пустых разговоров было выбрано не самое наилучшее, но я почему-то начал проникаться
