Про сады, широкие дорожки, усыпанные гравием или проложенные асфальтом уже и заикаться не стоит.

Ирина на заднем сидении присвистывала. А Беркут не обращал внимания. Хотя я бы сказала: «Денег не будет». Но, похоже, Борислав не полагался на приметы. Во всяком случае, в материальных вопросах.

Он привык неизменно рулить всем сам. Включая судьбу.

Дом Беркута я уже видела, когда водитель увозил меня «на родину».

Поэтому не особенно удивилась. А Ирина в очередной уже раз присвистнула. Беркут закатил глаза, но промолчал.

Коттедж был трехэтажный. Из крупных белых кусков камня. Вернее, он так выглядел. Думаю, под облицовкой прятался кирпич.

Оранжевая черепичная крыша привлекала внимание, как и флюгер в виде беркута.

Символично. Даже где-то забавно.

Входная группа выглядела внушительно. Две добротные лестницы расходились в стороны и поднимались к двум самостоятельным входам.

Однако обе двери накрывала общая арка из прозрачного голубого материала. Пластика или стекла.

Мы вошли в одну из дверей, и я очутилась в уже знакомом холле первого этажа. Справа, за аркой располагалась кухня – гостиная. Огромная, обставленная со вкусом и с претензией. Совсем не так как второй этаж, где я проснулась на громадном диване.

Стол с резными ножками, такие же кресла, обитые дорогой тканью под бархат, тяжелые темно-синие бархатные портьеры. Складывалось впечатление, что дизайном этого этажа занимался кто-то другой. Не Беркут. Мне было сложно представить, чтобы этот мужчина выбрал подобный проект.

Он совершенно не вязался с Беркутом. Я даже представить себе не могла Борислава здесь, босиком на голубом ковре с изящным, замысловатым восточным узором.

Я невольно оглянулась на спутника.

– Что опять не так? Договор привезут через полчаса! – он в очередной уже раз исследовал меня. Пытался понять, разложить по полочкам.

Наверное, это даже и к лучшему. Во всяком случае, Беркуту не все равно. Значит, он воспринимает меня не как приятную домашнюю зверушку, которую хочется завести. Ему важно мое мнение и впечатление. Приятно, черт побери!

Поэтому я постаралась ответить так, как того заслуживал Борислав.

– Не знаю даже, как и сказать. Мне трудно представить, чтобы этот интерьер выбирали вы…

Беркут усмехнулся с явным оттенком облегчения.

Отмахнулся и, направив меня к лестнице, ответил:

– Это мама обставляла. Ей так нравилось. А я не мешал. Кухня – гостиная была ее вотчиной…

– И где она сейчас? – зачем-то спросила я, в общем-то, чисто машинально.

– Умерла. Отца не было.

Он сказал это спокойным тоном. Но я прямо чувствовала, как воздух искрит напряжением. Поежилась, обхватив себя руками и поторопилась наверх, по лестнице. Там я уже почти все знала.

Ирина шла следом за Беркутом, который словно нарочно разделил нас своим мощным телом. Я даже не всегда видела подругу, пока мы не очутились в нужном месте.

– Здесь будешь жить ты, а Ирина – на третьем этаже. Там аналогичная комната.

Я посмотрела на Беркута и прищурилась.

Подошла к двери в коридор и указала на вторую комнату, на этом же этаже особняка.

– А тут кто живет?

– Я.

Мой взгляд он выдержал с честью. Наверное, даже гораздо лучше, чем я, когда вставала на скользкую дорожку неловких вопросов и сомнительных заявлений.

Впрочем, я вряд ли могла сейчас требовать, чтобы Беркут переехал из собственной комнаты, ради нашего с Ириной соседства. Это выглядело ужасно невежливым. Некрасивым и даже неуважительным. Если не сказать – неблагодарным.

Называется, понаехали гости. Которых мало того, что защищать придется, так еще и селить как им захочется. Ну правда! Кошмар!

И все же что-то такое было в том, что Беркут поселил нас вместе. Пусть не в одной комнате – на одном этаже.

Я кожей чувствовала – это не спроста. Он ведь мог бы оставить здесь Ирину. А меня отправить на третий этаж. Конечно, спроси – скажет, что я здесь уже обжилась. Выспалась, отдохнула.

Но, по факту?

Я вглядывалась в лицо Беркута и молчала. Ирина, тем временем, успела сбегать наверх, вернуться и резюмировать:

– Мне все очень и очень нравится! Просто блеск! А в бассейн-то можно? И еще? Как же наши вещи?

Вот уж кого ничего не смущало и кто сразу брал быка за рога.

Беркут покосился на Ирину.

Нехотя. Словно она мешала ему. Так смотрят на эдакое досадное насекомое, что залетело в квартиру и надо бы его выпроводить. А убивать нельзя – плохая примета. И вот хозяин, чертыхаясь и матерясь, носится с баночкой за крылатым нелегалом.

– Дадите ключи от своих жилищ. Мои ребята привезут вещи.

– И белье? – вскинула брови Ирина.

Беркут усмехнулся и ответил почему-то мне. Видимо, у меня на лице все было написано.

– Мои люди и не такое привозили. Когда требовалось срочно переместить клиента в целях его безопасности.

– Например? – спросила я, забывая о прежних раздумьях.

– Секс игрушки, приспособления для мазохизма или садизма. Вибраторы, резиновые вагины и резиновых женщин. Костюмы для ролевых игр. Наручники всех видов и форм, плетки и прочее…

Беркут перечислял это так, словно ничего особенного в сказанном не было. Я нервно хихикнула.

– Ну подобного вы у меня точно не найдете.

– Я знаю.

Все с тем же каменным спокойствием ответил Беркут, а затем улыбнулся краешком губ.

– К слову, я не отменял приглашения в бассейн. Так что как только привезут вещи, можно пойти. Если у вас есть купальники.

В его взгляде, что скользнул по моему телу, снова промелькнул знакомый голод. Такой уже почти привычный, что я начала кажется даже радоваться тому, что так завожу этого шикарного мужика. Ну правда! Если ничего не можешь поделать с обстоятельствами – получай удовольствие.

Беркут запустил руки в карманы свободных джинсов и прокашлялся.

– А если у меня нет купальника? Ну мало ли… – не знаю почему мне вздумалось дразнить этого хищника. Беркут тоже не понял в чем фишка. Весь напрягся, перекатился с носков на пятки и ответил с хрипотцой в голосе:

– Тут два варианта. Либо устроить нудистскую вечеринку, либо купить тебе купальник. Что выберешь?

И меня опять понесло. Нет, все-таки двойная попытка изнасилования, а затем – на посошок похищение – не лучшая тренировка для нервов. И совершенно не лучший стимул к благоразумию.

– А вы тоже будете голышом?

Беркут чуть наклонил голову и выглядел сейчас в точности как охотник, что вот-вот бросится за добычей. Он очень сильно свел челюсти и те опять заострились, придавая моей ассоциации еще больше остроты и яркости. Ноздри Борислава начали раздуваться.