Возможно, отсюда и ноги растут? Они думают я в положении? Да вот только у нас с Маркусом уже есть ребёнок.

До меня вдруг неожиданно дошло. Это же самый настоящий спектакль. Бруно меня намеренно притащил сюда. И специально весь вечер ведёт себя как благородный синьор, таким образом, он стелется перед ними? Хочет показать, что он нормальный человек?

К сожалению, Бруно выбрал не ту спутницу. Сейчас самое время испортить его планы, закончив этот концерт.

— Извините меня, — подавляя слабый приступ кашля, поднимаюсь. — Я себя не хорошо чувствую, поэтому хочу подняться наверх, — смотрю на Маркуса.

За секунду его зрачки становятся чернее непроглядной ночи. Парень поднимается следом.

— Уже поздно синьоры. Гостевые комнаты и прислуга в вашем распоряжении, а мы с Эвой оставим вас.

Обходит стул и переплетая наши пальцы, тянет в сторону лестницы. Его благородство исчерпало себя. Но я не жалею. Если мне удалось хоть немного подпортить его планы своей выходкой, я готова стерпеть наказание.

Маркус открывает дверь и легонько вталкивает меня в спальню, в которой я провела весь день.

Сейчас здесь абсолютная темнота. Все ощущения обостряются. Когда брюнет останавливается позади и медленно, поддев большими пальцами тонкие бретели моего платья, тянет их вниз, сердце пускается в безумный скач. Стремительно разгоняя по венам страх.

— Я устала, Маркус… я правда устала. — Отстраняюсь от него. Хочу избежать близости.

Я не вру. Я действительно измождена.

— Чем занималась весь день? — цепляет мое запястье и тянет на себя. Разворачивает к себе. — Идеальная Эва Баво, — обеими руками заправляет мои волосы назад, открывая лицо. — Если бы ты знала, сколько раз тебя ставили в пример. Какую-то девчонку, запертую под семью замками. Это раздражало, Эва.

Его откровения меня пугают. Я не хочу слышать его правду. Нет оправдания его немыслимым поступкам. Он чертов извращенец, который получает истинное удовольствие, доставляя боль окружающим.

— Мне казалось, — продолжает свой монолог и начинает толкать меня куда-то. Плохо ориентируюсь в темноте, но полагаю, что к кровати. — Мои родные тебя любят больше чем меня, а я их родной сын. Мне так хотелось сломать идеальную Эву. Наказать отца, за то что не любил меня лишив его лучшего друга…

Мои икры упираются во что-то мягкое обтянутое гладкой кожей. Маркус разворачивается. Меняется со мной местами и падает куда-то, утягивая меня за собой. Цепляюсь за его плечи, теряясь в пространстве.

Ощущение, что мы падаем в чёрную бездну, на секунду перехватывает дыхание. Мы разобьёмся. Вместе. От этого становится очень страшно. Маркус вцепился в меня мертвой хваткой, а я? Почему я держусь за него, потому что он тянет? Или потому что боюсь потерять мнимую опору в виде него.

Это оказалось всего лишь кожаное кресло. Бесшумно выдыхаю. Я выпила лишнего.

— Тогда на моем пути появился Лука, — парень заставляет сесть на него сверху. Щелкает включателем рядом стоящего торшера и комнату заливает тусклым светом. — Очень странно, что незнакомый человек стал для меня очень близким. Практически заменил отца. Дал ответы на мои вопросы и подсказал, как действовать. Лука познакомил меня с Бьянкой. Поведал о слабых местах отца. Лука рассказал, что если сломать идеальную девочку Эву, я наконец-то получу желаемое.

Его руки ложатся на мои бёдра, собирая тонкую ткань в гармошку. Проскальзывает под платье. Больно сжимая ягодицы, довольно рычит.

— А знаешь, что сейчас не идеально в идеальной девочке Эва? — его взгляд становиться серьёзным. Он изучающе блуждает по моему лицу, будто выискивает какие-то изъяны. — Ты не кончаешь подо мной. А мне вдруг захотелось этого. Увидеть насколько ты красива, идеальна, когда оргазм пронизывает твое тело.

— Больной ублюдок! — дёргаюсь и пытаюсь встать. Брюнет, конечно же, так просто не выпускает меня.

— Стоять! — усаживает обратно и стягивает с меня платье. Пытаюсь отбиться от него, но у парня в руке откуда-то появляется нож.

Маркус прикладывает плоскую часть к подбородку и слегка приподнимает мою голову вверх:

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня, Эва. — Прижимает лезвие к низу подбородка и тянет на себя. — По-настоящему поцелуй. Я почувствую фальшь.

Останавливаюсь в миллиметре от его губ. Я не слышу собственного сердцебиения. Замерла, боюсь пошевелиться. Одно его движение и я истеку кровью.

Он двинутый на всю голову.

Целую. Прикасаюсь к его горячим губам, и тут же получают ответ на поцелуй. Маркус хватает меня за затылок, прижимая к себе жадно впиваясь в губы. Врезаясь в меня, ударяясь зубами о мои зубы.

Как только нож исчезает, я упираюсь руками в его плечи и брюнет, наконец, отпускает меня.

Смотрит. Любуется.

Нож касается моей груди, и острый кончик обводит ареолу. Сосок тут же твердеет, вызывая у Маркуса ухмылку.

Хочу отодвинуться назад, но парень пресекает мое желание, положив ладонь между лопаток.

— Расстегни ремень, — опускает красноречивый взгляд на свои брюки, продолжая терзать мою грудь острым кончиком ножа. Вырисовывая на коже невидимые незамысловатые узоры.

— Ты думаешь, я кончу от принуждения? — трясущимися пальцами расстегиваю ремень, шипя от злости.

— Ты кончишь от удовольствия, — поднимает руки вверх и разжимает пальцы держащие нож. Тот с глухим стуком ударяется об пол. — Потому что тебе понравится абсолютно все, что я сделаю с тобой.

Глава 22

Вытаскиваю ремень из пряжки и руки, беспомощно опадают вдоль туловища. Что дальше? Он возьмёт меня прямо здесь? Вот так?

Маркус садится ровно и накрывает ладонью кружево нижнего белья. Единственное, что осталось на мне. Гладит рукой промежность, слегла надавливая. Отодвигает в сторону ткань и проходится по нежным складкам, раскрывая их нетерпеливыми движениями.

Сжимаю зубы, цепляюсь за подлокотники, когда парень входит в меня пальцами.

— Сухо. Так не пойдёт. — Плюет на руку и растирает слюну по промежности. Втирает меня. — Сама. Ласкай себя.

Снова отталкивается назад, хитро прищуриваясь:

— Смелее! Сожми грудь, — подсказывает действия. Размещает руки на моих бёдрах, еле ощутимо царапая кожу короткими ногтями. — Эва! Давай по-хорошему!

Зажмуриваю глаза и накрываю ладонями грудь, сжимаю. Слышу, как сбивается его дыхание, а пальцы сильнее впиваются в кожу.

Веду вниз, снова поднимаюсь к груди.

Маркус нетерпеливо снимает меня с себя и начинает раздеваться. Расстёгивает рубашку, обнажая торс. Тусклое освещение играет бликами на рельефной груди и прессе. Парень никогда не был уродом, по крайней мере, внешне. Красивая оболочка и настолько обманчив внутри. Его поступки самый настоящий яд. Он разрушает все к чему прикасается.

Спускает брюки вместе с бельём. Я смотрю как завороженная. Меня ведёт от алкоголя. От близости. От его запаха.

Во мне закипает ненависть. Мне хочется придушить его. Я знаю, что это все