игра с его собственными правилами, где я оказалась проигравшей, решив отомстить ему. Я в собственной клетке, выкованной из отчаяния, а самое ужасное, что сейчас я хочу дотронуться до его тела.

Маркус снова падает в кресло. Гладит рукой вдоль члена, показывая, насколько хочет меня. Или в принципе хочет.

Остаюсь на месте. Не в силах сдвинуться.

Тогда Маркус это делать сам. Хватает меня за бёдра и помогает сесть на него сверху.

Он совершенно не предсказуем. Как забраться в его голову, вскрыть черепную коробку и понять какие мысли им движут? Почему он сейчас настолько нежен?

Маркус толкает меня на себя, заставляя прижаться к горячей плоти. Раскачивает мои бёдра, показывая какой темп ему нужен.

Откровенное скольжение по налитому члену, вызывают запретные эмоции. Режущее ощущение внизу живота похоже на вспышки мелких искр. В груди тоже начинает колоть. Я чувствую, как стягиваются мои соски.

Брюнет хватает мою руку и заставляет обхватить член. От прикосновения он становится ещё тверже.

— Сама!

Снова этот дурацкий приказ. Он хочет, чтобы я… чтобы он был во мне? Чтобы я сама это сделала?..

— Да ты правильно поняла! — кивает головой, будто бы читая мои мысли.

Маркус просовывает руки под ягодицы, приподнимая меня.

— Давай же, — тьма в глазах притягивает, подчиняет, заражает, выворачивает наизнанку.

Но я не могу этого сделать. Упираюсь коленями в мягкую обшивку и с застывшим страхом смотрю во тьму в его глазах.

Маркус делает все сам. Не жалея моих чувств, грубо насаживает меня на себя. Срывая с губ короткий всхлип. Хватаюсь за его плечи, оставляя царапины.

Он выравнивает спину, прижимаясь сильнее ко мне. Проникая ещё глубже. Дышит через рот, оставляя горячие ожоги на шее. Мажет губами по скуле, щеке. Прикусывает мочку уха.

Его руки оживают и подсказывают ритм. Медленно поднимают за бёдра и так же медленно опускают.

Я по-прежнему не могу отпустить его плечи. Будто боюсь упасть. Вот только, я уже упала. Ниже некуда. Хуже некуда.

Зубы смыкаются на острой вершине, распуская паутинку тока по груди. Толчки становятся ощутимее. Мертвую тишину ночи, заполняет наше рваное дыхание.

— Он трахал тебя? — голос обманчиво спокоен. За него говорят грубые движения. Толчки, что четко бьют в цель, заставляя закусывать губу.

— Да.

Мы оба понимаем, о ком идёт речь. Джаспер.

— Тебе понравилось?

— Да.

— Какая же ты сука, Эва Баво! — Маркус поднимается и несёт меня на кровать.

Опускает на холодные простыни и продолжает пытку.

Находит мои губы и горько целует. Я чувствую эту горечь. Она отдаёт ревностью. Я не понимаю, откуда это взялось, но мне кажется, ревность имеет именно такой привкус.

— А сейчас тебе нравится? — приподнимает бёдра, меняя угол. Больше нет жжения. Внизу живота разливается запретное желание. Я не должна это чувствовать.

— Я ненавижу тебя.

— Это крайность одного и того же чувства.

Его тело напрягается. Толчки становятся быстрыми и короткими. До меня только сейчас доходит, что мы не предохраняемся.

— Ты не сделаешь этого! — произношу твёрдо, но тут же ломаюсь. Голос дрожит, а перед глазами мутная пелена из слез. — Нет… Маркус… я тебя умоляю. Пожалуйста… только не в меня.

Он слышит меня. Слышит, черт возьми! Ещё несколько толчков и на живот брызгает горячее семя.

***

Утром я просыпаюсь одна. Закрываю глаза и медленно выдыхаю. Мне бы не хотелось после вчерашнего встречаться с Маркусом. Ночью произошёл надлом. Я нахожусь на краю огромной бездны, над пропастью, где я не понимаю: кто я?

В голове гудит. Поднимаюсь с кровати и, придерживая на груди простынь, бреду к комоду. Открываю ящик и достаю первую попавшуюся футболку. Надеваю. Чувствую его запах.

Я снова пахну чужим мужчиной.

Я позволила Маркус…

В кого я превратилась?

Спускаюсь на кухню. Вокруг ни души. Будто издевательство какое-то или я до сих пор сплю?

Зайдя в кухню, замираю. Передо мной стоит мужчина: короткие волосы, широкие плечи. Джинсы и помятая футболка. На лице застыло пренебрежение.

— Я так понял, птичка определилась с клеткой? — Джаспер отталкивается от столешницы и на ходу делает глоток из белой чашки.

— Когда ты вернулся?.. — единственное что получается произнести, но голос все равно обрывается.

Под его взглядом воспламеняется кожа. Становиться неуютно в собственном теле.

— Ты имеешь в виду, что мне известно? — вытаскивает из кармана телефон и демонстративно машет им. — Достаточно, Эва. Не зря же я напичкал дом камерами.

Отступаю назад. Его злость исходит волнами. Боюсь девятый вал, снесет меня своей опасной мощью. Впервые у Джаспера вижу какие-либо эмоции. И, именно с этими мне не хотелось сталкиваться.

Не смотри на меня так. Я сама себя ненавижу.

Хотя, в чем проблема?

Но почему-то внутри меня, раздувается огромный пузырь вины. В нем собралась вся мерзкая кислота и, лопнув, она обожжет все внутренности.

Почему так?

Ведь я никому ничего не обещала. Он понятия не имеет, через что мне пришлось пройти, пока его здесь не было. Я не намерена перед ним отчитываться только потому, что у нас был хороший секс.

— Не говори, что ты использовала меня. Никогда в жизни не поверю в это! Ты слишком глупа и живешь инстинктами для подобного поступка. Ты очень напоминаешь породистую кобылку на ипподроме, у которой возле глаз шоры. Она видит только трассу и ничего больше. Так и с тобой! Ты видишь только месть, не замечая никого. Но видео сегодняшней ночи меня крайне удивило…

Шатен подходит к кухонному островку, который разделяет нас и кидает на столешницу телефон. Рядом ставит чашку с недопитым кофе. На экране транслируется видеозапись, где мы с Маркусом на его кровати. То, что там происходит совсем не похоже на насилие.

Хорошо, что между нами есть преграда. Джаспер сейчас в таком настроении, что ему ничего не стоит налететь на меня и схватить за горло. Придушить. Что он там говорил о выдавливании глаз?

— Я искренне хотел отмыть тебя от этого дерьма. Показать другую жизнь. Но, похоже, тебе этого не нужно. Ты только глубже вырываешь себе яму и с удовольствием пачкаешь Маркусом Бруно.

Говорит только он. У меня не находится слов, чтобы оправдать себя. Каждое его слово бьет хлёсткой пощечиной по лицу, заставляя чувствовать себя отвратительным человеком.

От этого меня оберегал отец? От людей, которые причиняют невыносимую боль? Или я собственными руками создала себе проблемы, загнавшие меня в тупик? Почему я вдруг стала магнитом для неприятностей?

Прошлой ночью я испытала то, чего не должна была испытывать. С тем, кто этого точно не заслуживает.

— Знаешь, о чем я подумал, Эва?