Но рядом с ним была она. Морганит. Где гарантия, что целились именно в ее проклятого отца, а не выпускали пулю с целью пронзить ее? Никому не секрет, в ком заключался весь смысл Джованни Сальери. Кем дорожил намного больше, чем собою. Кого так сильно любил. И он тоже, черт побери, знал, когда выбирал мишень. Место, куда нанести удар. Что же вынудило броситься вперед в последний момент? Его безумие. Несдержанность, переходящая границы. Девушка с огромными зелеными глазами, вытащившая наружу все слабости. Объединившая скрытые эмоции и дикое влечение в одну силу. В притяжение.

Он не мог позволить ей умереть. Не смог бы, даже если на кон поставили его. Причинить боль. Разрушить мечты. Заставить полюбить, чтобы потом возненавидеть себя. Готов на любое орудие в долго вынашиваемой мести, но не потерять ее. Не лишаться сладкого неповторимого аромата, которым обладала только его жена. Его хрупкая бабочка.

Вздрогнул, когда шершавые ладони коснулись шеи. Поднял голову, встречаясь с пронзительными холодными голубыми глазами. Без гнева и ярости, обычно, присущие Джованни Сальери. Его привычные чувства всякий раз, когда Ральфу приходилось доказывать собственную правоту по работу или превосходить жалкие ожидания тестя. Попытался сбросить руку с горла, зашипев от пронзившей боли. Хмуро следил, как Джованни избавлял его от галстука. Затем — расстегнул оставшиеся пуговицы на помятой рубашке с разводами крови, осторожно снимая ее. Не касаясь раненого плеча. Вручил ему, прежде чем сесть в кожаное кресло напротив расположившегося на мягком диване в кабинете Ральфа. Ненавидел свой поступок. Бесшабашный и совсем непохожий на него.

— Как вернуть мне тебе этот долг, Ральф? — задумчиво спросил Джованни Сальери, заставив его криво усмехнуться. Знал бы, насколько чертовски неприятно осознавать, что ты спас того, кто погубил твоих родителей. Отвратительно и мерзко лицезреть живым животное, сведшее его мать и отца в могилу. Они не дышат из — за него, в то время, как их родной сын, поклявшийся отомстить и поставить на колени, вырывал врага из лап смерти.

— Вашим доверием, синьор Сальери, — усмехнулся Ральф. Верить слепо и безнадежно, прощаясь с прежними принципами. Приблизить вплотную, чтобы легче было предать. Как поступил он с его отцом. Отплатить той же монетой. Не преуменьшая и не преувеличивая.

— Ты кажешься продвинутым, к тому же смог оплатить достойное образование, пусть песенками, развлекая других, — прищурено взглянул на него Джованни. — Но ты чересчур самонадеянный. Если бы я тебе не доверял — отдал бы мою дочь? Неужели, правда, считаешь, что вопреки моему желанию тебе удалось бы жениться или получить согласие от нее? Ошибаешься или просто я позволил так думать, дорогой мой сыночек.

— Вы меня возненавидели с первой встречи, — напомнил ему Ральф, не спеша попадаться на уловку. — Пока я не спас…вашу жизнь, то я был для вас первостатейным аферистом.

— Разве ты не врешь, Ральф? — поддел его Джованни, и тот мрачно посмотрел, приготавливаясь умело парировать любое заявление. — Ты уверял, что женишься на моей дочери во избежание позора. Единственный твой интерес — это работать со мной, мечта.

— К чему вы ведете?

— Ты прав, парень, насчет доверия, — в привычном жесте хлопнул по поверхности стола Джованни. — Я прикажу охране убрать камеры из вашей с Морганит спальни. Видишь, я допускаю ошибку и начинаю тебе верить, раз все — таки решил не следить за тем, как ты обращаешься с моей девочкой. Что смешного? Чего ты улыбаешься?

— Не знал, что уважаемого представителя консервативной итальянской семьи будут интересовать эротические эпизоды с участием его дочери, — нахально продолжал Ральф, выдавливая с трудом улыбку. Черт бы побрал этот особняк. Осведомлен был о приставленной к нему охране. О прослушивании мобильных разговоров. О незаметной слежке почти везде. Кроме их спальни. Не смущало ничуть, но настораживало, что коварный тесть слышал то, что необходимо было утаивать. Надо проверить.

— Синьор Сальери, вашей дочери достался хороший любовник? Как вы оцените? — принял наступающую позицию Ральф, замечая, как краснеет лицо его оппонента. — Вы слушали ее крики с убавленным звуком или на всю громкость? Поверьте, она стонет…

— Немедленно замолчи, — зарычал Джованни, еще раз, но уже кулаком, ударив по столу. — Ка ты смеешь мне рассказывать такое? Все записи без звука, но я сегодня же их уничтожу. Убирайся с моего кабинета, бесстыдник, и не заходи, пока не позову.

— А ваша дочь в курсе, чем балуется ее папочка? — процедил сквозь зубы Ральф, забыв о ранении и дернув плечом. — Лучше бы вы придирчиво относились к выбору охраны, а не слежкой за интимной жизнью дочери.

— Болит, да? Бедненький ты мой! Иди, моя дочь тебя пожалеет, — в тон кинул ему Джованни. Добавил более серьезно. — Я позабочусь о том, кто покушался на нашу семью. Морганит сильно переволновалась, но отказалась от снотворного. Покажись ей живым.

Испугалась за него. Ральф отчетливо помнил, невзирая на всю суматоху, как оседала в объятиях отца его жена. На секунду проскользнула мысль, леденящая кровь в жилах. В нее выстрелили. Не успел. Не ту выбрали жертву. Незаслуженно. Позже сообщили, что новость, что она могла бы стать вдовой, потрясла. Жаль. Это был единственный вариант освободиться от него. Закончить игру не форс — мажором, а нежданным выигрышем.

— Ральф, — окрикнул уже направившегося к двери мужчину Джованни. Тот нехотя обернулся. — Моей дочери достался хороший любовник, разбудивший в маленькой неискушенной девочке уверенную женщину. Я видел все…Ей всегда недоставало решительности. Приравнивала себя к неполноценным и ущербным, а сейчас в ней столько дерзости, смелости. И то, как она сама с тобой без стеснения…Надеюсь, и мужем ты ей останешься хорошим. Про последствия ты помнишь. Верить тебе крайне сложно.

— Не стоит благодарностей, синьор, — небрежно бросил Ральф, прикрывая дверь как раз перед тем, как его тесть разразился ругательствами. Почти достиг цели. Уже близок. Поднимаясь по ступенькам в спальню, довольно отмечал, как, сам того не подозревая, Джованни Сальери доверился ему. Совершил ошибку. Попал в невидимый капкан, не прекращая же отчаянно биться и доказывать обратное. Он — отражение грехов, совершенных много лет назад. Сопротивляясь, Сальери медленно шел к концу. Его падение началось в ту минуту, когда он решил рискнуть. Попробовать. Испытать. Проверить новоявленного любовника дочери, позволив им пожениться. Будучи убежденным, что контроль полностью у него, не догадывался, что служит марионеткой. Такой, какой разрешали ощущать власть и быть главной. Позволял пока лишь Ральф. В день рождении Морганит бесценный подарок получил он. Подпись Джованни Сальери. Не поделку, а настоящую. За время работы он перекладывал обязанности на других помощников, поручая Ральфу не слишком важные задания. Значимые, но удерживающие его на расстоянии. Отдаленно вводя в производственные дела компании. Опасался. Называя личным помощником, не давал ни разу взглянуть на подпись. Лично перепроверял каждый документ. Не передавал ему подписанных бланков. До сегодняшнего дня. В предвкушении грандиозного события и организации праздничного вечера так же выхватил у него папку. Подписал, одновременно разговаривая по телефону, и вручил не ожидавшему секретарю, а именно Ральфу. Удачная случайность или фортуна и на сей раз благополучно подвела его к победе. Одна бумажка. Пустой лист, на котором жирным шрифтом стояла не подпись, а средство уничтожения Джованни Сальери.