Люси быстро нашла назначенный ей столик, скрестив пальцы: пусть Джордж сидит рядом! Увы, она оказалась между молодым итальянцем с длинными светлыми волосами, который ни слова не знал по-английски, и, если верить карточке перед соседним пустующим стулом, бароном Мордехаем фон Эфрусси. Ее сердце упало. А что еще хуже, со своего места Люси прекрасно видела Джорджа — тот расположился через два столика от нее, по соседству с Софи, прелестной австралийской подругой Изабель, и не менее потрясающей азиаткой по имени Астрид. Один из одетых в черное видеооператоров, особо не скрываясь, снимал, как эта фотогеничная троица обменивается приветствиями — ни дать ни взять давние друзья, встретившиеся в первом ряду на Нью-Йоркской неделе моды!

Мордехай, болтавший с какой-то английской герцогиней за соседним столиком, неохотно вернулся на свое место и приподнял бровь, глядя на Люси:

— Где вы были, юная леди? Творили какие-нибудь непотребства?!

— Не совсем. Мы были на импровизированном фортепианном концерте Джорджа Цзао.

— В самом деле? А что играл наш рослый молодой Нарцисс?

— Отрывок из Гольдберг-вариаций.

— Как предсказуемо! — проворчал Мордехай.

— Вообще-то, он играл очень красиво.

— Ничуть не сомневаюсь. Но мне хотелось бы, чтобы хоть раз кто-нибудь выдал Шёнберга или Джона Кейджа. Нет ничего банальнее, чем исполнять Гольдберг-вариации, кроме, пожалуй, пьесы «К Элизе».

Не желая спорить, Люси попыталась сменить тему. Когда официанты налили ей в тарелку обжигающий рыбный суп, она взяла ложку.

— Мне кажется, я никогда не держала в руке такой тяжелой ложки.

— Да, это знаменитое серебро де Векки. Вроде бы отлили во Флоренции в семнадцатом веке. Приборы вчера доставили из семейных хранилищ.

Люси, любуясь огромными серебряными канделябрами в центре стола, сказала:

— Все это так грандиозно, не могу даже представить, что будет завтра на свадебном банкете!

— Ну, поскольку Цю оплачивает счет за всю свадебную неделю, де Векки, очевидно, должны были устроить что-то впечатляющее сегодня вечером. Разве могли они позволить этим глупым азиатам украсть их лавры?

Люси ничего не ответила, но подумала, что Изабель совсем не глупа.

Мордехай принял молчание Люси за обиду и начал яростно оправдываться:

— Надеюсь, вас не обидели мои слова. Я ничего такого не имел в виду. Сам я обожаю азиатов. У меня много друзей-азиатов, например Цю или султанша Пенанга.

— Не волнуйтесь, я не обиделась. — Люси улыбнулась, удивленная тем, что он так разволновался.

— Я несказанно рад. Мне просто интересно наблюдать за происходящим: китаянка с огромным состоянием выходит замуж за представителя одной из старейших семей Европы и тратит кучу деньжищ на одну из самых роскошных свадеб, какую когда-либо видел мир. Это как повторение Генри Джеймса[63], но в главной роли китайцы. Так и вижу, как все старинные римские и неаполитанские семьи посмеиваются по углам. Однако мировой порядок изменился, и Старой Европе лучше к нему привыкнуть. Понимаете, я забыл, что вы частично китаянка. На самом деле в этом плане я своего рода дальтоник, я никогда не сужу о людях с точки зрения их цвета кожи. А вас считаю жительницей Нью-Йорка.

Люси неуверенно кивнула. Когда она подумала, что ничего хуже этого Мордехай уже не брякнет, он снова заговорил:

— Скажите, милочка, а вы сами кем себя считаете?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Ну вот вы смотрите в зеркало и кого там видите: азиатку или все-таки белую?

— И ту и другую…

— Но вы же склоняетесь к определенной стороне? Вообще-то, очень занятно, что вы с легкостью сможете сойти и за азиатку, и за белую.

Люси заскрежетала зубами. В итоге он все-таки разозлил ее.

— Знаете, я никогда не пыталась «сойти за кого-то», я стараюсь просто быть собой.

— Хорошо сказано, юная леди, очень хорошо. А теперь скажите, вы где-то бываете?

— Как я понимаю, вы имеете в виду не просто «где-то», а на светских мероприятиях?

— Да-да, именно.

— Я решила не принимать участия ни в каких балах дебютанток, хотя бабушка и настаивала.

— Это ваша бабушка по отцу? По линии Черчиллей? Кстати, а как вы связаны с английскими Черчиллями?

Люси потянулась за хрустальным фужером, стоявшим перед ней. Она пила мало и редко, но раз придется терпеть эту пытку еще три перемены блюд, то можно и надраться в хлам. Девушка залпом выпила содержимое фужера, и остаток вечера прошел как в тумане. Сперва ее пробрал озноб, а затем все происходило словно на быстрой перемотке, с ускорением, пока воспоминания не превратились в отдельные кадры…

…вот она пробует необычайно нежную баранину, которая, по словам барона фон Эфрусси, «невероятно хорошо сочетается с «Мюзиньи»…[64]

…пытается с помощью гугл-переводчика пообщаться с золотоволосым итальянцем, сидящим слева. Его зовут Сандро. Семнадцатилетний кузен Дольфи из Комо. Ему нравится драм-н-бейс. И Риз Уизерспун…

…любуется восхитительным десертом сабайон с венецианскими белыми персиками, который ставят перед ней. Но пробовала ли она его в итоге?..

…чувствует руку на своем плече, и Изабель шепчет ей: «Рвем когти отсюда!»…

…плывет на пришвартованную недалеко от Марины-Пиккола огромную футуристическую яхту, на борту которой подруги Изабель устроили «Девичник в костюмах от-кутюр»…

…надевает золотой топ-бюстье от Жан-Поля Готье, натягивает леопардовые легинсы от Аззедина Алайи и густо мажет веки ярко-голубыми тенями…

…съедает четыре кекса «Красный бархат» подряд, прежде чем понимает, что они были пропитаны каннабисом…

…тащится в караоке-лаунж, и девушки исполняют хиты 1980-х…

…горланит песню Уитни Хьюстон «Я хочу потанцевать с кем-нибудь» вместе с Изабель и Даниэллой…

…смотрит на итальянских парашютистов, штурмующих яхту с вертолета под дикий ор девушек…

…понимает, что до неприличия загорелый десантник в парике на самом деле Дольфи, когда тот снимает костюм и устраивает канонаду с верхней палубы яхты…

…наблюдает, как какой-то парень пытается сделать сальто в море, но сталкивается в воздухе с дроном…

…ей завязывают глаза и заставляют играть в «приколи хвост ослу» с кем-то в плюшевом костюме осла…