ССС//54-27В DDD//030338Z ОКТ 1986 ЕЕЕ//НА ОБЪЕКТЕ ПРОИЗОШЕЛ ВЗРЫВ НЕПОНЯТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ. ОБЪЕКТ НА ПОВЕРХНОСТИ. НА ОБЪЕКТЕ ПОЖАР И ЗАТОПЛЕНИЕ. НАХОЖУСЬ ЗА ПРЕДЕЛАМИ КРИТИЧЕСКОЙ ЗОНЫ. ЖДУ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ. ДО ИХ ПОЛУЧЕНИЯ БУДУ ПРОДОЛЖАТЬ СКРЫТОЕ НАБЛЮДЕНИЕ. — ЦЕЗАРЬ.

Глава 6

Утром 3 октября на советской атомной подлодке с ракетами на борту в районе 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошел пожар. Экипажем ПЛ производится ликвидация его последствий. На борту есть пострадавшие. Три человека погибли.

Сообщение ТАСС, газета «Правда», 4 октября 1986 года

К-219

В нелепой маске на голове и с ярко-красными баллонами ИДА-59 на груди в пятом отсеке появилась неуклюжая фигура, узнать которую было невозможно. Кузьменко обернулся на нее, пытаясь понять, кого принесла нелегкая в уже ставший смертельно опасным пятый. Человек в маске хлопнул себя ладонью по груди.

Он что, тронулся? Нашел время изображать вождя индейцев!

Фигура упрямо повторила жест, и тут до Олега дошло — он показывает на пришитую к робе бирку. Наклонившись, он прочитал: «Оперуполномоченный КГБ». Слава Богу! Теперь он старший в отсеке, и вся ответственность на нем!

Пшеничный развернул к себе лицом Кочергина и, показывая рукой в сторону шестого отсека, прокричал через маску:

— Игорь! Тебе приказано убыть в седьмой, там двое без сознания. Боевые санитары не справляются.

Кочергин поднял руку в знак того, что понял, и молча двинулся в корму. Ноги его уже подкашивались, в голове мутилось. Слишком поздно он надел маску. Зайдя в полутемный медблок, он собрал все, что мог унести, и вылез из отсека. Больше он сюда не вернется. Никогда.

— Где мичман Швидун? — Пшеничный взял за плечо Кузьменко.

Тот, также молча, показал на прислонившуюся к переборке фигуру.

— Виталий! Командир приказал вернуться в четвертый и найти Петрачкова. Может, он еще жив. Заодно осмотришь отсек и приготовишь его к вентилированию. Ты понял?

Молчаливый кивок и поднятая рука. Так точно, понял. Раз надо — значит, надо. Он пойдет.

06.50–07.12 Мичман Швидун произвел разведку четвертого отсека. Очагов пожара нет. Из-за плохой видимости шестая шахта детально не осмотрена, командир БЧ-2 не найден. Подготовлен отсек к вентилированию. Насос на прокачку шахты не запустился.

Тяжело дыша, почти ничего не видя сквозь запотевшие круглячки противогаза, Швидун вышел из четвертого, и его сразу, под руки, повели в восьмой отсек.

Проходя по узкому коридору седьмого, он увидел лежащих на палубе матросов. Их лица были до неузнаваемости искажены гримасой боли и страха. Игорь Кочергин встал с колен и невидящим взглядом обвел окружающих.

— Всё, я больше ничего не могу сделать… Они мертвы.

— Надо доложить на центральный, — произнес кто-то.

— Да, надо, — бесцветным голосом отозвался доктор. — Доложите сами.

Еще два часа Игорь Кочергин будет продолжать оказывать помощь отравленным людям. То, что все остальные остались живы, — его заслуга. Благодаря мужеству корабельного врача потери оказались минимальными. После эвакуации с лодки сам он окажется в тяжелейшем состоянии.

— Командир! У нас потери — Харченко и Смаглюк, — стармех не заметил, как перешел на неуставной тон.

— Как остальные?

— Пока нормально, доктор занимается.

— Будем надеяться на лучшее. — Британов понимал, что список потерь может быть продолжен, но об этом лучше не думать. — Как вентиляторы?

— Готовы, можно начинать.

07.25–07.40 Провентилированы четвертый, пятый и шестой отсеки в атмосферу.

07.45–07.54 Произведена разведка четвертого отсека аварийной партией в составе мичманов Швидуна и Гаспаряна.

Виталий Швидун даже с виду не был крепким парнем. Однако именно он оказывался под рукой, когда нужна была очередная разведка четвертого.

Он и Азат Гаспарян вошли в четвертый, не ожидая увидеть там ничего хорошего. Однако, на удивление, на этот раз в отсеке не было бурого дыма и на первый взгляд не было видно особых разрушений. Только разбросанные противогазы, хруст разбитого стекла и залитая водой палуба напоминали о разыгравшейся здесь трагедии.

Азат непроизвольно попытался снять маску, но предостерегающий жест напарника вовремя остановил его. Швидун включил газоанализатор, и тот мгновенно зашкалило. Разведчики переглянулись — концентрация паров окислителя была смертельной.

«Шервудский лес» превратился в мертвый.

Краем глаза один из них увидел за приоткрытой дверью столовой неестественно вывернутую ногу.

Осторожно заглянув в проем, он увидел свернувшегося на палубе и, казалось, спящего человека. Это был Петрачков. Рука его все еще сжимала сорванную маску. Открытые глаза смотрели безучастно, а на лице застыло непонятно спокойное выражение — как у человека, полностью искупившего свою вину.

Осторожно, словно это имело сейчас значение, разведчики отнесли тело офицера к кормовой переборке и вернулись к злополучной шестой шахте. Следовало попытаться прокачать ее забортной водой и освободить от ядовитой смеси, иначе смерть будет продолжать свое дело. Опасность грозила не столько людям, сколько самой лодке — агрессивность смеси превосходила все мыслимые и немыслимые пределы. Она просто пожирала резину кабельных вводов прочного корпуса и грозила превратить его в решето. То же будет и с переборочными сальниками, и тогда неминуемо затопление смежных отсеков, а это уже верная гибель лодки.

Однако, как только насос заработал, из верхнего пояса поврежденной шахты пошла вода и вновь повалил ядовито-оранжевый дым.

Остановив насос, разведчики ретировались в пятый, унося с собой тело погибшего Петрачкова.

08.13 Отдраен верхний рубочный люк. Старший помощник командира Владимиров поднялся на ходовой мостик и осмотрел ракетную палубу…

Теперь, когда чуть-чуть рассвело, появилась возможность хоть что-то рассмотреть на кормовой надстройке.

Конечно, Сергей не ожидал увидеть ничего хорошего, но вид развороченной, искромсанной ракетной палубы буквально ошеломил его. Вы видели когда-нибудь живую, кровоточащую рану?

Вывернутое железо с рваными краями, неестественно торчащие детали механизма открытия крышки шахты — и все это в струях оранжевого дыма паров окислителя — было от чего содрогнуться…

Господи, неужели это произошло с ними? Почему именно на борту их лодки? Что будет с остальными ракетами?

— Товарищ командир, ее нет… — голос старпома был просто растерянным.

— Кого нет? Ты что, совсем охренел?

— Никак нет, то есть да, точнее… ракеты нет! Вместе с боеголовкой! Мы потеряли ЯБП!

— И на том спасибо, а штаны ты не потерял? Или ты надеялся, что она лежит на ракетной палубе? И не вздумай совать в шахту свою голову! А то мы потеряем и старпома! — Британов сорвался на крик, но тут же взял себя в руки и совершенно спокойно произнес:

— Есть одно человеческое качество, которое не имеет предела, — это идиотизм. Старпому — вниз, задраить рубочный люк. Радисты! Пора обрадовать Москву! Передать аварийное радио!

Когда меня спрашивали, почему я задержал передачу аварийного сигнала, честно говоря,