Потому как не видела царапину Натэлла, а только ее наличие предполагает.

Да, слабенькие антиулики получились. Для тех, кто оправдать Серегу захочет – нормальные, а для снятия обвинения слабенькие.

Что ж получается: Людмила теперь должна преступника вычислить?

Она не специалист. Это во‐первых. А во‐вторых, нету у нее для этого достаточных возможностей – ни информации во всей полноте, ни доступа к свидетелям. Миколину просто пошлют с ее вопросами куда подальше и будут правы. Она сама, к примеру, так и поступила бы.

А ведь ей неизвестны самые ключевые моменты происшедшего. Например, какой токсин применили, чтобы свести счеты с консьержкой. Не ядохимикат же, в самом деле, который Николай Никитович отказался отсыпать бабе Вале?

Славный старик. Хоть и зануда. Кошечку вон приютил такую… неортодоксальную. Она ведь и злобная к тому же. Все руки ему располосовала когтями.

Располосовала. Когтями. Занятно.

Где лучше всего прятать дерево? В лесу.

Бред.

Почему, собственно?

Кто навел оперов на мысль, что у Портнова была причина… э… нанести некий вред потерпевшей?

Кто скрыл от следствия, что сам с ней конфликтовал серьезно? Так баба Валя сказала, а она – КГБ.

Царапины, опять же. И походка.

Да. Калугин прихрамывал, причем на обе ноги. Это Людмила отметила, когда заходила к нему попросить ящик для рассады. Может, и не хромота это в прямом смысле слова, а особенности пожилого организма, но факт остается фактом.

Блин. Вот именно.

Чай со стариком больше не пить. А то он и тебя, детчка, травануть может.

Как быть, как быть?.. Что в подобном случае делали выдающиеся сыщики?

Элементарно, Ватсон! Сыщики провоцировали преступника, а потом брали его за жабры, предварительно заручившись поддержкой людей из Скотленд-Ярда.

Придется звонить Катюхе, чтобы та попросила дочку или дочкину сестричку принять участие в шоу, и без этого не обойтись.

Но поначалу Люда должна придумать, как и чем она будет провоцировать убийцу, и это страшно. Без шуток – страшно.

Ну, а чем провоцировать…

Она уже придумала. Люда расскажет ему о своем расследовании и тем самым подтолкнет к действию. Только торопиться не надо, Миколетта. С Катериной сначала свяжись.

Хорошо бы Анисью с Клашей поскорее в добрые руки пристроить. В смысле – папане-кулаку в деревню вернуть. Спасибо им большое, что отвлекли ее от жуткого дела – а ведь только вчера она собиралась совершить во всех смыслах непоправимое, – но сейчас они будут ее связывать. И без сантиментов. А в Смоленск они непременно смотаются. Но попозже.

Именно так Люда и поступит: созвонится с крепким крестьянином Карасевым, заставит приехать в Москву и забрать дочку и внучку. Воспитательную беседу с ним проведет, чтобы не вздумал Анисью третировать, а, напротив – окутал теплом и заботой.

Как же, дождешься от такого. Хотя там, по рассказам Анисьи, еще мачеха имеется вполне адекватная. Можно будет ее поддержкой заручиться, даже нужно. А опосля… тьфу ты… А после всего этого позвонить Катерине. И не позже чем в понедельник. Лучше, конечно, завтра, но нужно строить реальные планы, а не мечтать. Потому как если завтра все-таки получится квартиранток сбагрить, это уже будет большая удача.

Взглянув на табло смартфона, Людмила подумала, что за пломбиром, пожалуй, идти поздновато. Но они могут втроем отправиться к ближайшему магазину – в качестве Клашиной прогулки – и накупить себе всяческой вкусноты. Без соблюдения данного условия трудно будет уговорить Анисью позвонить родичам в Карасевку.

– Все мечтаешь? Домой не пора идти уборку делать? – весело каркнул над ухом старушечий голос, и Люда вздрогнула. Что-то нервы совсем расшатались.

Баба Валя продолжила, пристраиваясь рядом:

– Я говорю, не зажилась у тебя подружка-то. Оно и к лучшему, нечего привечать всяких непутевых. Ты, главное, заначки проверь, а то, может, пропало что. А я успела творожку-то хапнуть. Спасибо тебе, Людмилка, вовремя подсказала. Творог хороший, девятипроцентный, и срок годности большой.

Вот это новость, вот это поворот. Кстати, кому Люда про непутевую рассказывала? Витюше-компьютерщику. Значит, уже успел он с бабой Валей на этот счет проконнектиться. На должном уровне у них тут инфообмен налажен, даже боязно.

Как же ее по отчеству? Забыла. Не знала.

– Ой, а я забыла, как вас по отчеству величать, вы уж извините!

– Тимофеевна, – важно ответила пенсионерка и вопросительно на Люду посмотрела: чего, мол, дальше.

– А вы, Валентина Тимофеевна, почему говорите, что не задержалась у меня подружка? Она сейчас дома меня ждет, я обещала прийти к тому времени, когда дочка ее проснется.

– Ускакала твоя подружка, пока ты по соседям шлындрала. Я собственными глазами видела, как она вон там на уголку в машину залазила. На заднее сиденье забиралась с дитем в охапке. И вид имела радостный. Ну а тебе что за дело? Скучать, что ли, будешь? Баба с возу – кобыле легче.

– Это вы правы, Валентина Тимофеевна, в самую точку попали, – задумчиво проговорила Людмила, поднимаясь с места. – Пойду заначки проверю. Мало ли что…

– А адрес-то этой профурсетки у тебя имеется? Или в полицию сразу заявишь? – прокричала ей вслед баба Валя. – Если чего, то я свидетелем буду, не сумлевайся!

«Каким еще свидетелем?» – с досадой думала Людмила, поднимаясь к себе на второй этаж.

Значит, нашли родичи Анисью сами, без Людмилиной помощи. Отчего же ты киснешь, детчка? Или рассчитывала по итогам на благодарственные прощальные слова и заверения в вечной признательности? Ведь сама же хотела поскорее девчонок отправить в их провинцию на ПМЖ, мешать они тебе, видите ли, будут, а теперь снова недовольна?

Дверь квартиры была захлопнута на защелку, и то спасибо. В спешке и волнении Анисья об этом могла и забыть. В прихожей никакого беспорядка, в комнате и на кухне – тоже. Людмила с раздражающей грустью взглянула на опустевшую самодельную колыбельку, притороченную тросом к стене у окна. На столе лежала записка. В записке – ожидаемые слова благодарности, а также заверения, что Анисья никогда ее, Людмилу Валерьевну то есть, не забудет. Никогда и ни за что. Но дождаться ее прихода не имеет возможности, посему все пишет на бумаге. И адрес приписан снизу. И даже почтовый индекс. Вот так.

Что там у нас в холодильнике? Жаль, что нету пломбира. Порция мороженого Людмиле сейчас не помешала бы. С клубничным джемом сверху или шоколадной крошкой. Чисто чтобы стресс снять.

Какой такой стресс, вы спросите? Ну не от того же стресс, что Анисья свалила. За Анисью надо радоваться, а червя, который неожиданно принялся усердно глодать Людку изнутри, следует загасить чем-нибудь вкусным. И за книжку скорее. Про Серегу Портнова и его дела можно подумать попозже, через полчасика,