Надо сказать, почтеннейший Николай Николаевич был горячим сторонником развития именно армейских вооружений, не без основания полагая, что армия для России куда важнее флота. Более того, он уже пытался разрабатывать пехотные гранаты и мины с содержанием нитроглицерина, но пока что не преуспел. Изобретение под моим чутким руководством динамита, казалось, должно было вдохнуть в его прожекты новую жизнь. Но, увы, несносный великий князь был полностью занят делами морскими и не хотел даже слушать о чем-либо другом.

— Вы только представьте, — горячился профессор, яростно топорща свои выдающиеся усища. — Перед линией бастионов можно создать поистине неприступные заграждения из тысяч мин, инициируемых гальваническим способом! И если их подорвать одновременно в середине атакующих порядков противника, это приведет просто к чудовищным потерям! А тех немногих, кому посчастливится выжить и добраться-таки до наших укреплений, можно отразить градом более мелких гранат, бросаемых вручную!

— Б-р, — поежился Якоби. — Вы, дорогой коллега, нарисовали слишком уж кровавую и апокалиптическую картину. Хотя, согласен, разгромить одним ударом целый полк дорогого стоит…

— Полк⁈ — возмутился Зинин. — Минимум дивизию, а то и корпус!

— Берите больше, — усмехнулся я, — чего их, супостатов, жалеть!

— Вы не верите⁈

— Отчего же. Описанная вами картина не просто возможна, но практически неминуема.

— Так отчего же вы все время противились любым изысканиям в эту сторону? — опешил ученый.

— А скажи мне, любезный Николай Николаевич, какое количество взрывчатки потребуется, чтобы защитить хотя бы один форт?

— Полтысячи пудов минимум, — помрачнел профессор.

— А сколько сделает за зиму наш завод?

— Пудов триста, — нехотя выдавил из себя энтузиаст подрывного дела.

— И это еще в лучшем случае! Увы, наличного динамита хватит только на шестовые мины и небольшое количество мин заграждения. Остальные придется делать с пороховой начинкой. Впрочем, готов обещать, если вы сумеете увеличить производство взрывчатки, не просто разрешу другие направления, но даже профинансирую.

— Сделаю все, что в человеческих силах! — поспешил заверить меня обрадованный Зинин.

— Только умоляю, без фанатизма! И ради всего святого, не забывайте о мерах предосторожности, о которых я талдычу столько времени. Динамит — очень опасен и, если не соблюдать необходимые правила, последствия будут просто ужасны!

— Ваше императорское высочество! — прервал нашу затянувшуюся дискуссию вернувшийся с мостика Кострицын. — Серьезных повреждений на вверенном мне судне не обнаружено. Личный состав также не пострадал, за исключением одного нижнего чина. Ничего страшного, камнем по лбу чиркнуло…

— Помощь оказали?

— Так точно!

— Как фамилия бедолаги?

— Матрос второй статьи Рогов!

— Ну, кто бы сомневался…

Продолжение завтра

Глава 11

Чем еще хороша Либава, так это близостью к Пруссии. Покончив с испытаниями адских машин и отправив обоз с учеными в Питер, я решил немножечко прогуляться и посмотреть, что творится у наших ближайших соседей.

К слову сказать, традиционно хорошие отношения Российской империи с Прусским королевством в последние годы были омрачены. И главным образом по вине нашей стороны. Причин тому имелось множество, но главным образом достаточно презрительное отношение моего августейшего папаши к королю Фридриху Вильгельму. Милый дядюшка имел слабость поддаться революционерам и принять конституцию. Для Николая I это было как красная тряпка для быка. И даже то, что впоследствии коронованный родственник сумел отыграть назад, мало что меняло.

Впрочем, не следует все сводить к личным отношениям. Пруссаки, помимо всего прочего, пытались верховодить во всем Германском Союзе [1], а наше внешнеполитическое ведомство зачем-то традиционно поддерживало Австрию. За что, конечно, отдельное спасибо канцлеру Нессельроде.

Плюс, когда они попытались отжать у Дании Голштинию и Шлезвиг, мы не просто не одобрили, а послали целую эскадру, чтобы этому помешать. Строго говоря, не так уж давно Гольштейн-Готторпское герцогство принадлежало моим предкам, пока великая прабабушка Екатерина нумер два не подарила эту землю Дании. Так что разевать на него рот со стороны родственников было изрядным хамством. Но все равно Пруссия чувствовала себя обиженной.

Двигались мы довольно быстро. Сначала хотелось заглянуть в Мемель, но потом пришли вести, что интересующий меня корабль стоит в Данциге, после чего решили не терять времени и отправляться прямиком туда. Несмотря на не самую подходящую погоду: свежий злой вест с Атлантики и мелкую зыбь, за двое суток мерного шлепанья колесных плиц под непрерывную качку и то и дело льющий из черных туч дождь добрались-таки до места назначения.

И первое, что мы увидели на рейде, был пароходофрегат «Барбаросса» под адмиральским флагом. И поскольку адмиралов в мизерном флоте Пруссии практически не было, это могло означать только одно. На борту находится принц Адальберт. Двоюродный брат короля и моей дражайшей матушки. Вот это встреча….

А я еще хотел прибыть инкогнито. Хорошо, что Кострицын костьми лег, но отстоял традиции, и теперь над «Гретой» полощется кайзер-флаг. Красное полотнище с косым Андреевским крестом и двуглавым орлом в желтом овале посредине. Из артиллерии у нас только маленькая шестифунтовая пушечка на корме, впрочем, для салюта ее хватит…

«Барбаросса» (бывшая «Британия») был одним из первых английских трансатлантических лайнеров, авторства великого Кунарда [2], купленных впоследствии немцами для участия в войне с Данией. Особых лавров они в ней не сыскали, но по предоставленным мне данным были кораблями вполне крепкими и неплохо вооруженными. И что самое главное, готовыми прямо сейчас…

— Добрый день, дорогой племянник, — учтиво, хотя и без излишнего радушия поприветствовал меня принц. — Признаюсь, меня крайне удивил твой визит.

— Рад вас видеть, дядюшка, — отозвался я, — говоря по совести, ваше присутствие меня также удивило.

— До меня дошли кое-какие слухи, — не стал наводить тень на плетень принц. — А также, что находишься достаточно близко. И я захотел узнать все из первых уст. Поведаешь по-родственному?

— Конечно, — легко согласился я, после чего потер руки, как будто желая их отогреть. — Скажите, а кофе у вас делают?

— Ганс! — громко скомандовал немного смутившийся принц. — Накрывай на стол.

Пока слуга в матросской форме суетился с чашками, Адальберт сам разлил по серебряным стопкам шнапс и вопросительно посмотрел на меня.

— Скоро адмиральский час…

— С удовольствием! Прозит!

Водка, честно говоря, по качеству оказалась, скажем мягко, весьма так себе. Последовавший за спиртным очень крепкий кофе тоже не впечатлил изысками, но несмотря на это, а может как раз потому, разговор у нас получился.

—