– Может быть, ты их не видишь. Может быть, не все условия были соблюдены, – пожал плечами мужчина, который после того, как шприц был наполнен, казалось, полностью потерял интерес к истории. – Тебе нужен мастер-артефактор, который сможет проанализировать произошедшее. Больше никто не скажет, воздействовал ли артефакт на девушку, и если да, то как именно. Я всего лишь рассказал легенду. Ты спрашивал, кто может охотиться за пинё. Я тебе назвал возможного кандидата, остальное не ко мне.

– А к кому же?

– Ты прекрасно знаешь, у нас в городе она одна работает с артефактами такого уровня.

– Наташа… – Ком Хен сморщился, а я насторожилась, услышав знакомое имя. – Не хотелось бы втягивать ее в это.

– И я тебя понимаю. – Павел Федорович улыбнулся. – О сегодняшнем эпизоде уже все гудят. Фейри в гневе, у них отобрали развлечение, остальные заинтригованы. Готов поспорить, ей донесут. И это неприятно. Но и тебя можно понять. Девчонка симпатичная, – мимолетный взгляд в мою сторону, – попавшая в беду. Но Наташа измену не простит, ты ее знаешь. А по работе никто, кроме нее, не поможет. И она не откажет. Дело слишком серьезное, чтобы впутывать в него личные отношения.

– Нет никакой измены, – слишком резко и агрессивно ответил Ком Хен.

– Так еще не вечер. – Павел Федорович подмигнул мне, заставив покраснеть, и тут же повернулся к Ком Хену: – Ты же знаешь Наташу. Она – ведьма и чувствует острее, чем обычные люди. И не откладывай дело в долгий ящик, – сменил тему он. – Клан оборотней чангуи опасен. Ты говоришь, было нападение здесь, в городе – это пешки, но за пинё, думаю, в скором времени приедет Он.

– Он?

– Предводитель, тысячелетний тигр-оборотень, и тогда либо Он вас, либо вы его. Кстати, ты сам понимаешь. Он в курсе, где сейчас комсин, – иначе пробудить пинё нельзя. Хочешь жить нормально, а не в клетке и с катетером в вене, в твоих интересах проследить, чтобы слияние девушки и артефакта прошло нормально, и проблема была решена в ближайшее время. Сам знаешь, иногда наша судьба предопределена. Шпильки ожили не случайно.

– Они выполнят свою миссию и уснут?

– Все верно, и ты принесешь их мне, чтобы я их спрятал как можно надежнее.

Павел Федорович ушел, и мое хорошее настроение начало возвращаться. Все же он рассказывал слишком серьезные вещи, и во время разговора не думалось о развлечениях. Хоть Ком Хен и назвал меня неадекватной, сама я никаких изменений не чувствовала. Вот сейчас исчез стрессовый фактор, и вновь захотелось на танцпол.

– Проблемы у нас очень серьезные? – поинтересовалась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать танцевать прямо сидя на стуле. Все рассказанное Павлом Федоровичем казалось далеким, нереальным и не имеющим ко мне прямого отношения.

– Достаточно, – хмуро заметил Ком Хен. Он поднялся и направился в сторону выхода, скомандовав: – Пойдемте. Завтра нам предстоит одна не очень приятная встреча, и после этого будем решать, что делать дальше.

– Я правильно поняла… – Я семенила следом, стараясь не танцевать на ходу. – Мне придется кого-то убить? Это не самая лучшая идея, если честно. Во-первых, не думаю, что способна на подобный поступок, во-вторых, за убийство положено строгое наказание, а я совершенно не хочу садиться в тюрьму. У меня масса планов на жизнь.

– Анжелика, вы слишком много говорите. Сложно бывает уловить суть. Надеюсь, вам никого не придется убивать, но то, что тысячелетний тигр приедет за пинё… думаю, в этом есть смысл. Тогда вряд ли получится избежать кровопролития. И наши желания роли в этом случае не играют.

– Почему?

– А что вы слышали о тиграх-оборотнях чангуи?

– Странные у вас вопросы. Ничего ровным счетом. Неужели вы забыли? До недавнего времени я вообще не думала о сверхъестественных существах.

Мы вышли из тихой ВИП-зоны в основное помещение клуба. И из-за грохочущей музыки я не поняла и половины слов, которые произнес Ком Хен.

– Что? – попыталась я перекричать людей и рвущиеся из колонок децибелы.

– Поговорим дома! – огрызнулся мужчина и начал пробираться сквозь толпу к выходу из зала.

– А мы уже уходим? – обиженно поинтересовалась я. Музыка действовала на меня гипнотически. Настроение повышалось, хотелось танцевать, петь и флиртовать со всеми подряд. Но с Ком Хеном особенно, и это непонятное желание сбивало с толку.

– Анжелика, может быть, вы не заметили, но мы ездили по делам! Отдыхать отправитесь со своими друзьями, когда все закончится!

– А если все закончится плачевно? – из чистого упрямства поинтересовалась я, тут же поймала своего спутника за рукав рубашки и заныла, не давая опомниться: – Ну пожалуйста! Один танец! Как раз медленная композиция. Вы ведь не откажете мне? Ну вам же несложно? – Глаза кота в сапогах из «Шрека» у меня делать всегда получалось хорошо.

Ком Хен замер и посмотрел на меня с удивлением и неприязнью. Весь мой задор прошел, и я потерянно отступила, чувствуя себя маленькой и глупой. Собственно говоря, на что я вообще рассчитывала? Что он согласится и скажет: «Конечно, Лика, я обязательно потанцую с тобой и буду сжимать тебя в объятиях»? Глупо, глупо! Я уже почти извинилась за наглость, когда Ком Хен осторожно, с большими паузами между словами произнес:

– Если я потанцую с вами, вы будете вести себя хорошо? И расскажете мне наконец-то какой коктейль пили? Потому как вещь, судя по всему, забористая. Нужно взять на заметку.

– Так говорила же. – Я пожала плечами, напустила на себя задумчивый вид, усиленно скрывая радость, и шагнула в его объятия, предпочитая не отвечать на предыдущий вопрос и чувствуя себя победительницей. Кто знает, захочу ли я вести себя хорошо после танца?

Уже через минуту я пожалела о своей затее. Ощущение триумфа ушло, сменившись чем-то другим, волнительным и волшебным, даже стало страшно. Ком Хен двигался умопомрачительно – плавно, красиво и непринужденно. Мне нравились его ладони, лишь чуть касающиеся талии. Я с трудом сдерживалась, чтобы не провести сомкнутыми на его шее руками по короткому ежику волос. Растворялась в музыке – сегодня получалось ее прочувствовать особенно остро, как и запах дорогого парфюма. И думала о том, что и правда я маленькая и очень глупая девчонка.

Хотелось соблюдать дистанцию, сделать вид, будто для меня танец ровным счетом ничего не значит, но получалось плохо. Я невольно прижималась ближе, словно лоза, оплетая руками Ком Хена за шею. Старалась поймать темный сосредоточенный взгляд и утонула, когда у меня это получилось. Больше всего я сейчас жалела о том, что не могу потереться щекой о его шею и мурлыкать от удовольствия. Приходилось сдерживаться и контролировать свои порывы.

Совсем недавно Ли-сонсенним представлялся мне кем-то вроде инопланетянина, который не понимает очевидных намеков и не замечает влюбленных студенток. Иначе почему не обратил внимания? Ведь вот же они – на расстоянии вытянутой руки, – всегда готовы идти хоть на край света, нужно лишь поманить пальцем. Та же Ленка. Она очень красива, она могла бы сделать для него что угодно, а он день за днем безразлично проходил мимо, как будто не понимал, для чего две расстегнутые пуговки на воротнике ее блузки. Да и меня в последние дни он игнорировал, точно я пустое место.