– Какая красота!

– Ваби-саби – это также значит признать то, что ничто не вечно, и мы должны ценить то, что есть здесь и сейчас. Мы придаем большое значение цветущей сакуре не только из-за ее красоты, но и за мимолетность; завтра цветы могут исчезнуть, и красота заключается в том, чтобы их созерцать. Вот почему в Японии так важны времена года: природа прекрасна, но ее невозможно остановить…

Фиона кивнула. Она была очарована словами этой женщины.

Харука протянула руку в сторону сада.

– Очень важно уделять время общению с природой. Это наша жизненная сила. Заряжает нас энергией, дарит гармонию. Возвращает нас к простоте жизни и уводит от стрессов современной реальности. В Японии работа приносит много стресса. Люди работают очень много и очень мало отдыхают, поэтому так важно найти время, чтобы вспомнить, кто мы есть, и полюбоваться природой.

– Какая прекрасная философия, – кротко сказала Фиона, – и я чувствую успокаивающее влияние сада. Так красиво!

Бурлящее раздражение и негодование, что так ее терзали, рассеялись благодаря тихому, красивому саду и неторопливому рассказу Харуки о японской философии.

– Спасибо! Теперь мне нужно идти готовить ужин, а Сэцуко покажет вам сад.

С этими словами она с легкостью поднялась, а Фиона в этот момент подумала, что ей самой придется с трудом разгибать одеревеневшие ноги, чтобы встать.

Сэцуко повела Фиону по короткой гравийной дорожке, затем они остановились у плакучей вишни и оглянулись на чайную.

– Так красиво, особенно деревья бонсай; они меня завораживают. Они же требуют невероятного ухода?

– Да! Я даже боюсь к ним прикасаться! Это дети моей матери. – Сэцуко изобразила страх, рассмешив Фиону. – Один обрезанный лист, который следовало бы оставить, и у меня будет много неприятностей… Хаха сама спроектировала и создала этот сад. Это настоящий плод любви. Она хотела создать идеальную обстановку для чайных церемоний. Это ее настоящая страсть.

– Мне так хочется узнать об этом побольше!

Сэцуко издала легкий звенящий смешок:

– Не волнуйтесь, она умирает от желания вам показать, но… момент должен быть подходящим, а церемонии проводятся не каждый день, но, возможно, завтра вы захотите снова зайти в магазин.

– Очень хочу! Хотя у меня встреча с Гейбом. – Она нахмурилась.

– Он тебе снова нравится. – Сэцуко ткнула Фиону локтем в ребра, что было очень на нее не похоже. На мгновение показалось, будто они два подростка.

– Я-я…

Фиона покраснела и засунула руки в карманы, плотнее закутавшись в пальто, надеясь скрыть вспыхнувший румянец.

– Он очень привлекательный. Я не рассказывала, но, когда я его впервые увидела, втрескалась по уши. – Сэцуко хихикнула. – Кажется, я даже ничего не ела первую неделю, когда он жил у нас. Потом мама отчитала меня за то, что я веду себя как глупая девчонка. И когда я к нему привыкла, то поняла, что он обычный человек. Когда же я встретила своего Миро, то поняла, что… – Теперь уже

Сэцуко покраснела. – Я даже не могла разговаривать с Миро. К счастью, он чувствовал то же самое. Это было… – Снова появилась ее тихая улыбка. – То, как он посмотрел на меня в самый первый раз…

Фиона сглотнула.

– Да. Ну, Гейб очень привлекательный. Но не в моем вкусе, – поспешно сказала она. – У нас нет ничего общего. Кажется, ему… совсем наскучила жизнь. Ничего ему не интересно. И уж точно неинтересно быть наставником, – она поджала губы, вспоминая их недавний разговор.

– Он изменился, – заметила Сэцуко с тоскливым вздохом. – Это очень печально. Раньше он был… довольно обаятельным. Хотя и высокомерным.

Фиона кивнула. Она знала эту сторону Гейба. Но тогда он был на вершине карьеры и заслуживал это по праву.

Сжав губы, Сэцуко добавила:

– Но у него был тяжелый период в жизни… Мама говорит, что он слеп к красоте мира. Он сбился с пути.

Фионе это показалось немного надуманным: просто Гейб стал пресыщенным циником. Слишком большой успех, слишком рано.

– Юми… Она на него плохо повлияла.

– Почему? – спросила Фиона скорее из вежливости, чем из настоящего интереса.

Губы Сэцуко скривились.

– Она очень известная модель в Японии и долгое время была музой Гейба. У них был страстный, но печально известный роман. Она была сокровищем Японии, все ее любили, ей буквально поклонялись… но отношения с иностранцем… люди традиционных взглядов не всегда воспринимают это положительно. Моя бабушка пришла в ужас от того, что я вышла замуж за американца, хотя его родители японцы. Наша культура была изолирована в течение многих лет. Думаю, Юми нравилось шокировать людей, возможно, именно это ей нравилось даже больше, чем сам Гейб. Но он был очень сильно влюблен. – Она сцепила руки за спиной и продолжила прогуливаться по саду. – Когда она внезапно вышла замуж за Мейко Митоки, это стало большим потрясением для всех… особенно для Гейба. Он тяжело воспринял это.

– Могу себе представить, – сказала Фиона, стараясь не показывать слишком уже живого интереса.

– Да, у него есть недостатки, но у него доброе сердце.

– Ммм… не уверена, что даже он сам в это верит.

– Он глубоко переживает, но хорошо это скрывает. Юми сбежала, чтобы выйти замуж, ничего ему не сказав. Он был влюблен в нее и ничего не знал о Мейко до их свадьбы. Узнал из новостей. Ее муж очень богат. Крупный бизнесмен. Поэтому это было большое событие.

– Ого… – Сердце Фионы сжалось от ощущения предательства. – Это, наверное, было ужасно. Особенно когда все происходило публично. Я не знала…

– Какое-то время он был в очень плохом состоянии. Много пил виски и саке. Моя мать его спасла.

Фиона резко повернула голову.

– Он ничего не ел. Не заботился о себе. Мама оставила его на некоторое время жалеть себя, но это время затянулось. Она заставляла его есть. Чтобы он приходил в дом за едой, – она усмехнулась. – Она так высоко подняла ему арендную плату, что ему пришлось выходить из дома и работать. Она забирала его одежду ночью, чтобы ему приходилось надевать чистую. Она наполняла его бутылки виски чаем.

Фиона рассмеялась.

– Какая ж она злая!

– Вот и Гейб так думал; они много раз очень серьезно ссорились, но он не ушел. Думаю, ему нравится бороться. И вот однажды он пришел с ней в этот сад. Я не знаю, что она ему сказала, но после этого он снова начал жить. Гулять, не напиваться все время, снова фотографировать. Это было три года назад.

– Но он все еще влюблен в Юми.

– Это он так думает. Это привычка. Так говорит моя мама. Ей никогда не