И, естественно, ревность дала новый толчок чувствам Андрея. К понедельнику, ожидая Елену на работе, он полыхал страстью к ней не только как к женщине, но и как к приобретенному, долго выбираемому автомобилю, который угнали из-под окон на следующий день после покупки.

Он заготовил целую речь с обвинениями, продумал, как будет прощать… А Елена его «не увидела». Она смотрела сквозь него, не воспринимая как мужчину, зато прекрасно общалась как с юристом, тщательно обговаривая каждый контракт.

Серьезно подумывая об уходе, Андрей стал подыскивать себе новое место работы. Но Лидия и Владимир Самуэльевич отговорили.

Летом Елена вышла замуж, и все как-то само собой устаканилось.

Восемь лет назад рынок недвижимости мог приносить шальные деньги. При минимальных трудозатратах можно было попасть в «золотую жилу», и деньги зарабатывали сами себя. Игорь попал «в жилу» и два года автоматически, работая по три-четыре часа в день, получал приличные деньги, иногда больше Елены. Тогда он «гулял» жену, увозя дня на два-три в Париж, в Сочи, на Канары.

Но постепенно рынок жилья стабилизировался, и потребовалась кропотливая, стабильная работа. Игорь, избалованный относительно легкими деньгами, так и не научился работать больше четырех часов в день.

А Елена набирала обороты, расширяя фирму. И хотя она иногда ворчала на Игоря, а он на нее, первые пять лет они вполне устраивали друг друга. Но отсутствие детей и общих точек соприкосновения в работе дали свои результаты. Они отдалялись. Елена все больше работала, Игорь все больше тратил.

Андрей со злорадством наблюдал за семейной жизнью Елены. Он сам в тот же год, когда и Елена, женился на Ольге, новенькой сотруднице фирмы, которая тут же забеременела и родила сына, а через три года дочь. Он любил жену, но Елена настолько сильно тогда его ранила, что осталась саднящей занозой в его самолюбии.

* * *

Свое хобби, ставшее со временем профессиональной деятельностью, сам отец Алексея, Сергей Борисович, называл «яростный демонстрант». Он не просто участвовал во всех митингах, пикетах и демонстрациях, он их организовывал. Они с матерью Алексея закончили в свое время факультет режиссуры массовых мероприятий при Институте культуры, называемом студентами «Кулёк». После него шли либо в массовики-затейники, либо в любую другую специальность. Режиссерами становились единицы из сотни.

Мама, довольно быстро родив Алексея, осела дома и переквалифицировалась в бухгалтеры, а отец пошел работать в Дом культуры Карачаровского завода и «горел» там с утра до ночи, а часто и до утра. Мама его восторга не разделяла и вскоре развелась. Никакой психологической травмы Алексей от их развода не получил, мама и папа были два отдельных мира, в быту несовместные.

С детства Алексей видел в Доме культуры или дома у отца всех знаменитых артистов, актеров и политиков. Организаторский талант Сергея Борисовича проявлялся во всем, от устроенных гастролей до проведения митинга. Митинги проводились как в защиту коммунистов, так и против них. Ему нравился сам процесс.

К пятидесяти годам он зарегистрировал свою фирму «по оказанию услуг культурного направления» и официально подписывал договоры под кодовыми названиями:

«Лекция» – локальный пикет, десять-пятнадцать человек с транспарантами, написанными от руки.

«Конференция» – митинг в указанном месте, до пятидесяти человек, с тематическими «растяжками» и профессионально сделанными транспарантами, с отработанными выкриками «из толпы».

«Съезд» – массовые мероприятия до пятисот человек, с флагами, наглядной агитацией, с подготовленными для прессы речами «неравнодушной интеллигенции», «пенсионеров» и «работяг». Допускались мелкие потасовки и, за отдельную плату, драки.

На одном из «мероприятий», года три назад, отец встретил Алевтину Ивановну. Та недавно вышла на пенсию и свой путь в профессиональные «демонстранты» только начинала, но митинговала страстно, не стесняясь в выражениях, и всегда заботилась о чае, булках и «подогреве» для соратников по общему делу.

После первой же проведенной «маевки» они стали жить вместе. Через год оформили отношения. Алексей поражался их молчаливому взаимопониманию. Видимо, выпустив пар на митингах и пикетах, дома им хотелось семейной идиллии.

Алексей, заручившись поддержкой отца, стал чувствовать себя уверенней. Несмотря на воскресенье, он заехал на работу подготовить документы для временного закрытия стройки.

Он полил все цветы, проверил почту. Ответ на «Претензию» из фирмы «Шанс» еще не поступил. Алексей собрался было возмутиться, но вспомнил, что отправил факс вчера, в субботу, а у нормальных людей в субботу выходной.

Экологический отдел на самом деле мало что мог. Каждую санкцию против фирмы, гадящей природу, приходилось выбивать неделями, а если фирма крупная, то и месяцами, но Алексей никогда не отступал.

Слухами земля полнится, и иногда одного приезда Алексея было достаточно, чтобы руководство фирмы начинало шевелиться в отношении улучшения очистительных сооружений и расчетов в смете дополнительных фильтров.

Фирма «Шанс» Андрея потрясла. До такой дурости, как строительство складов в заповедной зоне, было трудно додуматься, но они смогли. Его в том офисе раздражало все. И сухой, мертвый воздух кондиционеров, и серый палас под ногами. Черная мебель на фоне белых стен и засыхающие растения в секретарской вызвали стойкое отвращение к руководству. А уж когда он вживую увидел дубовый питомник, то на минуту потерял дар речи. Как можно загубить такую красоту? Насколько бесчувственным должен быть человек, поднявший руку на национальное достояние?

Ни с чем не сравнимый, целебный запах дубов, шелест прошлогодних листьев, желуди с проклюнувшимися ростками или в приросших шляпках…

Каждое дерево имеет свой запах, и каждое можно определить с закрытыми глазами – береза это с молодой шелковистой берестой, осина с холодным стволом и трепещущими от ветерка листьями или сосна с потеками янтарной липкой смолы на шелушащейся коре. Дуб на ощупь можно спутать с другим деревом, хотя бы со старой яблоней. Но никогда не спутать его запаха. Что уж говорить о дубовой роще.

В Подмосковье на сегодняшний день нет большей по объему дубовой рощи. Здесь растет семьсот шестьдесят дубов, не считая подлеска. Фантастическое по красоте, полезности, по уникальности и, в конце концов, по стоимости место.

С пятницы спасение дубового заказника стало для Алексея личным делом.

* * *

Воскресенье Елена провела замечательно. Спала до двенадцати, днем просидела несколько часов в салоне красоты, расположенном на первом этаже ее дома, и, общаясь с маникюршей, парикмахершей и педикюршей, успевала работать на компьютере. Ей в салоне разрешали все. Она была постоянной и, что важнее, очень щедрой клиенткой. Сюда же в холодильник салона ей привозили салаты из проросших зерен и круп на несколько дней вперед.