«Я теряю сознание», — догадался он.

Чарли душил его.

Джек чувствовал, как болит его череп изнутри, как сжимается сердце, как густеет и разбухает кровь, стучащая в висках. Внезапно все показалось ему таким глупым. Только теперь наконец он начал все понимать: от встречи с Ником до этого момента все было обманом. Ник не передал Чарли никакой силы, никаких талантов. Он передал ему Скорджа. Чарли стал тем телом, в которое вселился Скордж. Все это время Чарли носил внутри себя демона. И хотя Джек почти сразу заподозрил, что с Чарли происходит что-то неладное, он ничего не делал и ничего не говорил. Какой же он был дурак! Полный, законченный идиот, тупица!

И тут вдруг Чарли получил удар по виску.

Его пальцы на горле Джека неожиданно разжались.

Джек рухнул на пол и больно ударился.

Судорожно хватая ртом воздух, он скорчился около стены.

— Эсме, — удивленно прозвучал голос Чарли.

— Да, — отозвалась Эсме, и ее янтарные глаза сердито сверкнули. — Это я.

Джек поднял голову. Эсме стояла справа от него, на ступенях лестницы, которая вела в зал. Еще никогда в жизни Джек не был так рад увидеть кого-то. Напротив Эсме, слева от Джека, на другой лестнице, служившей зеркальным отражением первой, стоял Чарли. Их разделяло почти двадцать метров пустого полированного паркета.

— Я должна была давно все понять насчет тебя, — негромко сказала Эсме.

Она стояла, опустив руки и медленно, пружинисто переминаясь с ноги на ногу.

— Я должна была сразу тебя выследить.

— Вот как? — сказал Чарли. — Это почему же?

— У тебя все слишком легко получилось, да? — сказала Эсме. — А ты ни разу не задумался почему?

— О чем ты болтаешь?

Эсме с улыбкой покачала головой.

— Ты просто случайность, Чарли, — сказала она. — Неправильный человек, оказавшийся в неправильном месте в неправильное время.

Она немного наклонилась вперед и в упор уставилась на Чарли. Слова она выговаривала медленно и четко.

— Скорджу была нужна марионетка. Кто-то, кем было бы легко управлять. Ты со всеми своими мелкими обидами ему подходил просто идеально. Вот почему ты был избран, Чарли. Не по какой-то другой причине. И уж конечно не потому, упаси господи, будто ты наделен хоть каким-то талантом.

— Правда? — равнодушно спросил Чарли.

— Все в точности так, как ты говорил, Чарли, — сказала ему Эсме. — Я ждала этого момента всю свою жизнь. С тех самых пор, как тварь, которую ты впустил внутрь себя, отняла у меня мать. А ты? — Она пожала плечами. — Ты здесь по ошибке.

С этими словами она сорвалась с места. Подпрыгнула и понеслась по воздуху прямо к Чарли.

На долю секунды позже ей навстречу прыгнул Чарли.

Замелькали в воздухе их руки и ноги.

Что-то противно хрустнуло.

Затем Эсме и Чарли приземлились, поменявшись местами.

У Чарли был затравленный вид. Он вытаращил глаза, обхватил левой рукой правую, а правая рука как-то неестественно выгнулась.

Эсме свирепо скривила губы, она напряженно сжала и разжала пальцы и снова бросилась в атаку.

Чарли заслонился от нее руками.

А потом началось настоящее сражение.

Все происходило настолько быстро, что Джек едва успевал следить. Он видел, что Чарли всеми силами старается блокировать атаку Эсме, но Эсме действовала слишком проворно: при каждом взмахе рукой или ногой она наносила беспощадные удары то в пах, то по предплечью Чарли. Вдвое больше ударов, похоже, сыпалось на его ребра, лицо, живот. Эсме крутанулась в воздухе и ступней заехала Чарли прямо под ложечку. От удара он сложился пополам, не удержался на ногах и полетел по воздуху к лестнице. Он рухнул на ступеньки, его голова запрокинулась, и он ударился затылком о край ступеньки. Руки Чарли упали и легли вдоль тела, его глаза закатились. Он обмяк и больше не двигался.

Эсме злорадно усмехнулась и, подпрыгнув, взлетела вверх. Похоже, она была готова упасть прямо на Чарли и ударить его ногами с такой силой, чтобы он провалился сквозь пол.

Чарли лежал у лестницы совершенно беззащитный.

Джек затаил дыхание. Но вдруг…

…в тот самый момент, когда Эсме должна была нанести удар…

…она остановилась.

Джек вытаращил глаза.

Эсме начала вырываться, но у нее ничего не получалось. Словно стальные щипцы, руки обхватили ее талию. Руки Чарли.

Чарли не стал бросаться и прыгать. Он просто поймал Эсме.

Приблизив свое лицо вплотную к лицу Эсме, Чарли сверкал налитыми кровью глазами. Черная татуировка дрогнула и зашевелилась по всему его телу.

А тварь, обитавшая внутри его, улыбнулась.

Крепко держа Эсме, Чарли рванулся вверх и, выпрямившись, оторвался от земли. Эсме в ужасе глядела на него, а Чарли продолжал усмехаться. А потом он начал вращаться — сначала медленно, неторопливо.

Первый оборот. Эсме судорожно схватилась за его руки.

Второй оборот. Центробежная сила брала свое, и ноги Эсме отбросило назад.

Третий оборот. Чарли продолжал издевательски усмехаться.

А потом он отпустил Эсме.

Словно камень, пущенный из пращи, Эсме пролетела через зал и рухнула на пол, сбив столики и стулья.

Жуткая улыбка Чарли словно примерзла к его губам. Медленно и небрежно он обвел зал взглядом, и в следующее мгновение мебель, бутылки, стаканы — все в пабе, что не было прикручено к полу, закачалось и поднялось в воздух. Предметы сбились в кучу, задвигались, набрали скорость и устремились к Эсме.

Эсме рывком села, потом вскочила и отчаянно заработала ногами и руками — она приседала, вертелась, блокировала, используя до последней капли опыт, накопленный годами тренировок и подготовки к самообороне. Когда на нее налетел первый барный стул, она была готова и, сделав сальто назад, изо всех сил оттолкнула его ногами, в результате чего он отлетел в угол, стукнулся о стену и оставил здоровенную вмятину в штукатурке. Та же судьба постигла второй и третий стулья. А потом край летящего с огромной скоростью столика врезался Эсме в поясницу.

Джек услышал, как Эсме охнула.

Она промахнулась всего на один шаг.

В следующий миг она упала. Стулья, столики, бутылки продолжали налетать на нее. Эсме заскользила по полированному паркету под натиском груды летящей мебели и стекла. У стены, метрах в пяти от того места, где лежал Джек, Эсме остановилась.

Мебель перестала двигаться. Эсме угодила в ловушку.

Чарли ухмыльнулся от уха до уха, сверкнули его зубы. Но тут…

— Не тронь ее!

Ослепительной вспышкой загорелись все лампы в пабе.