— И разорили меня.

— Мелодраматично, но неточно. Я бы сказал, спас тебя.

— Очень интересно. От чего же?

Голос синьора Бергоми вдруг стал твердым и очень молодым, а еще суровым и совершенно лишенным ехидства.

— Альдо, я избавил тебя еще от одной губительной иллюзии. Ты отвратительный бизнесмен, надеюсь, ты способен честно это признать. Твоя фирма — всего лишь мираж, позволяющий тебе спрятаться от самого себя. Похвалиться перед девушками, небрежно упомянуть на встрече с друзьями — на это она годилась. В остальном она тебе только мешала.

— Синьор Бергоми, это была МОЯ фирма и МОЯ жизнь...

— Вот именно. И в отличие от фирмы твоя жизнь продолжается. Пора учиться принимать собственные решения, юный Альдо. Пора начинать что-то из себя представлять. А уж если ты все еще считаешь себя несправедливо оскорбленным — скажи-ка, как ты сам планировал со мной расплатиться?

— Ну... я думал... в счет наследства...

— Во-первых, я не работаю в кредит. Во-вторых, не слишком ли ты разошелся? Сколько там причитается твоей барышне? Сто тысяч?

— Она с меня денег не требует...

— Правильно. Ее работа еще только началась, а моя уже заканчивается. Брачный контракт готов и работает, документы на развод готовы, осталось только вписать нужную дату, тайна сохранена. Короче говоря, малыш, дай мне поспать и не забивай себе, голову. Я избавил тебя сразу от двух головных болей - от бессмысленной фирмы и от расчета со мной. Ты ничего не должен.

— Мессер Бергоми...

— Я действительно люблю тебя, малыш. И желаю тебе удачи. Постарайся с честью выйти из той заварухи, которую ты сам создал. Чао.

— Синьор Бергоми...

- Привет невесте.

Трубка холодно и противно пищала, Альдо тупо смотрел на нее, крутя другой рукой провод.

Лу проснулась рано утром, хотя была уверена, что проспит до обеда. Вчерашний сумасшедший день тесно переплелся в ее сознании с ночными снами, и она пока еще не в состоянии была отделить одно от другого. Общим было только одно — и там, и там присутствовал Альдо.

Она быстро приняла душ и оделась, после недолгого колебания выбрав светлые полотняные брючки и легкую блузку. Сунула ноги в кожаные сандалии, состоящие из нескольких перекрещенных полосок кожи, и отправилась путешествовать по замку.

Бродила по галереям и коридорам она около часа, а потом решительно направилась в сад. Лу не терпелось разглядеть при свете солнца роскошные цветы замка Корильяно.

Сад потрясал своим великолепием. Розы царили повсюду, огромные и мелкие, вьющиеся и кустовые, свешивавшиеся со стен и стелющиеся по земле. Ирисы, левкои и маки, совершенно осенние астры и хризантемы, разноцветные анютины глазки и маргаритки — казалось, природа сошла с ума и разом смешала в этом саду все времена года.

Лу шла по пустынной аллее, упиваясь благоуханным воздухом. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно — так здесь было красиво. Она сама не заметила, в какой момент стала напевать свою любимую песню про прекрасный мир. Конечно, Сачмо Армстронг пел ее в тысячу раз лучше, но девушка очень любила этот благостный и неспешный мотив и теперь с наслаждением распевалась, постепенно прибавляя громкости.

Стало щекотно в носу, и диафрагма раскрылась полностью. Воспев «прекрасный мир», она перешла к «Летнему дню». О, как она любила эти чудные армстронговские блюзы! Теперь Лу пела уже по-настоящему, не мурлыча себе под нос, но в полную силу. Как ни странно, голос не терялся на открытом пространстве, быть может, помогали тугие заросли можжевельника по обеим сторонам дорожки? А потом с той стороны этих зарослей раздался приятный и звучный баритон, весьма удачно включившийся во второй куплет. Лу улыбнулась, и некоторое время они с невидимым партнером пели хором, замечательно дополняя друг друга. Потом наступила пауза, а потом они одновременно зааплодировали. Лу рассмеялась и крикнула:

— Это было замечательно! Только не говорите, что вы — Эхо. Она была нимфой.

— В таком случае я - Пан.

— Покажитесь! Вы кто?

— Не могу не откликнуться на призыв обладательницы столь чарующего голоса. Иду!

Можжевеловые заросли затрещали, всколыхнулись — и из-за них показался высокий, довольно пожилой человек. На вид ему можно было дать лет шестьдесят. Он был широк в плечах, дочерна загорел, глаза у него были ярко-синие, осененные густыми красивыми бровями. Темные вьющиеся волосы были обильно тронуты сединой. Одет человек был в брезентовые брюки и потертую клетчатую рубашку, голову венчала соломенная шляпа с широкими полями. На ногах у него были высокие солдатские ботинки.

Садовник, с восторгом подумала Лу Джонс. Истинный король здешних садов. Повелитель рассады и хранитель саженцев. Волшебник мотыги и лопаты. Родственная душа мамы Розы.

Девушка радостно шагнула вперед и протянула незнакомцу руку.

— Меня зовут Люси Джонс. Я только вчера приехала в замок, и всю ночь мне снились ваши сады.

— Сады Корильяно... Поистине волшебные сны вам снились, синьорина. Меня зовут Ренцо. Счастлив познакомиться. Не буду жать вашу хорошенькую ручку, потому что возился с землей, а вы такая свежая и светлая...

— Ерунда! Что может быть чище земли?

И Лу с энтузиазмом потрясла мозолистую, жесткую ладонь садовника. Она была искренне рада знакомству. После вчерашней массированной атаки графов и графинь душа Лу Джонс жаждала простого человеческого общения.

Ренцо хитро прищурился.

— Постойте-ка! Вы, стало быть, невеста молодого графа Альдо?

Девушка смутилась. В гостиной и столовой замка она выполняла условия контракта, но с ходу врать этому симпатичному старикану не хотелось, однако... если все слуги здесь так преданы своим хозяевам...

— Д-да... То есть мы с Альдо... с синьором графом...

— Ничего не говорите! Еще не привыкли ко всей этой роскоши? Бывает. На самом деле люди они хорошие, хоть и графья.

Лу заинтересовалась.

— Вы ведь давно здесь работаете?

— О да. И отец мой, и дед — все предки жили в замке. Правда, цветами занимаюсь я один. Люблю этот сад, знаете ли.

— И я вас понимаю. Сад великолепен. Альдо говорил мне, что меня ждет сказочное зрелище, но я не думала, что настолько.

— Влюблены?

— Что? А, ну да, конечно. Мы, собственно, не очень давно знакомы с Альдо. Первое время я вообще не знала, что он аристократ.

— Что ж он сразу не похвастался?

Лу задумчиво поковыряла ногой песок.

— Мне кажется, он не из хвастунов. Он... другой.

— Правда? Значит, вы узнали его получше, чем все мы, синьорина.

Заметив тревогу во взгляде девушки, пожилой садовник успокаивающе улыбнулся.