Или одну женщину на работе обвинили в том, что она потеряла документ. Экстренно провели совещание, всех собрали. И на совещании сотрудники зачитывали все зафиксированные промахи и ошибки этой женщины.

Опоздание на минуту. Резкий ответ на глупый вопрос полтора месяца назад, двадцатого числа, в 17.15 в присутствии таких-то свидетелей. И в столовой она брала две котлеты, не одну! Что тоже записано. И однажды пришла в красных туфлях, как гетера. Это было четвертого августа. Соблаговолите, вот фотография!

И приказ об увольнении уже был готов! Вот это оперативность.

Женщина рыдала, пока не поняла, что все было заранее подготовлено. Все выступления разучены по ролям. И слежка велась давно…

Документ, кстати, просто украли. Это потом выяснилось. А на экстренном совещании женщина рыдала и извинялась. От неожиданности и диких обвинений…

И не за что извиняться. Налицо факт умышленного оскорбления и подготовленных нападок. Злобу накопили, как монетки. Принесли заранее. И с нетерпением ждали удобного момента, чтобы излить накопленное.

Все очевидно. Если сомнения и были, они развеялись уже. Все, что они делают якобы из-за негодования, было заранее спланировано. Лежало аккуратной кучкой поблизости, а теперь пошло в ход.

Дело не в вашем промахе, истинном или мнимом. Не в вашей компетентности и не в качестве вашей работы. Не в вашем поступке дело-то. А в долгой слежке и в приготовленной кучке камней. Если бы сейчас не набросились, кучка росла бы и росла. И превращалась в лавину.

Все было заранее подготовлено. Это важно знать.

Плакать и каяться в том, в чем не виноват, не следует. Надо защищаться. Или временно отходить на безопасное расстояние. Единственная ошибка – это то, что вы позволили приблизиться к себе и пытались оправдаться…

Одной старушке позвонил муж.

Это была совсем старая старушка, даже древняя, – ей уж под девяносто было. Она жила одна в маленькой квартирке, уже едва себя обслуживала. И все думала: что делать, когда не сможет чайник поставить или до туалета дойти? Или попросить соседку хлеба купить? Что будет?

Лучше бы умереть, да никак не умирается. И приходится жить, словно избывать тяжкий труд, бесполезную работу…

А тут телефон зазвонил. Старый аппарат на комоде. И старушка сразу узнала мужа Григория, хотя он много лет назад погиб. Еще молодой, пожар на заводе случился. Григорий всех вывел, а сам не смог спастись. Такой он был чернявый, цыганистый, ловкий, белозубый… Тогда им едва по тридцать лет исполнилось.

И с тех черных дней жизнь словно и кончилась. Нет, она шла своим чередом, но как сон. Сон, в котором надо на работу ходить и одежду покупать. Варить суп. Разговаривать с учениками. Но это не очень было похоже на настоящую жизнь. Даже на море она ездила, но тоже было как сон. Море и море. Пальмы. Солнце. Сновидение приятное, конечно. Но не очень похоже на жизнь…

Григорий сказал, что он вовсе не погиб, это ошибка. Потом он все объяснит. У него все хорошо, просто долго пришлось ждать очереди, чтобы позвонить. Пункт связи здесь один, а желающих много. Но ты не волнуйся, уже все хорошо. Я дозвонился! И сегодня в шесть часов вечера мы с тобой полетим на море, помнишь, мы собирались, Зоенька? Вот в шесть будь готова, милая. Полетим на юг!

Старушка кивала седой головой. А потом только сказала, что она старая очень. Совсем состарилась. И ходить тяжело. И тяжело дышать. Как же мы на юг полетим, если ходить я почти не могу? И я старая, некрасивая, а ты молодой и прекрасный, Гришенька.

Гришенька рассмеялся и ответил, что ходить и не надо. Полетим же. И совсем ты не старая, это тебе приснилось все. Ты просто долго спала, сон плохой видела и скучный. Собирайся, Зоенька, полетим на море.

Старушка положила трубку и заплакала от счастья. От облегчения. Достала заветный чемоданчик – его купили вместе с Гришей, когда мечтали про юг. В чемоданчике все чистое, приготовленное. Это смертный чемоданчик. Там и платье красивое, и белье белое, и носочки…

Зачем теперь это хранить и беречь, если Гриша нашелся? Надо надеть. А в чемоданчик положить все необходимое в пути.

Старушка положила фотографию свадебную. Паспорт. А больше ничего и не надо. Там же юг, там всегда тепло. И Гриша обо всем позаботится.

Старушка надела красивое платье с кружевным воротничком. Смотрит в зеркало – а она и не старушка вовсе. Она молодая! Как и должно быть. Глаза синие блестят, румянец на щеках, волосы золотистые, густые…

В двери позвонили. Ровно шесть! Молодая бывшая старушка подбежала и отперла двери-то. А там Гриша. Улыбается и за руку берет. Говорит: брось ты свой чемоданчик, Зоенька. Там на юге все есть. И цветы, и деревья, и синее море, и небо. Все есть. Полетели, милая моя!

И полетели. Как и собирались.

…А чемоданчик так и остался посреди комнаты. Так его и нашли – в нем паспорт и фотография. Рядом старый халатик лежит. И старое ненужное тело – зачем оно на юге? Оно совсем износилось. И на часах шесть часов, встали часы, они тоже были очень старые. Древние даже.

…А то, что соседке звонила Зоя со звонким веселым голосом и говорила, что она и есть старушка, – так это соседке приснилось, поди. Зоя эта еще хвалилась, что ее без очереди пустили позвонить. Чтобы сказать соседке, где завещание лежит на квартиру. За комодом, за фанерку заднюю всунута бумага! Забыла тебя предупредить. Квартира тебе.

А мы на юге с мужем. Здесь все есть!

Может, подстава какая или мошенники. Но завещание и правда нашлось. И соседка добрая очень была счастлива, очень. И всех уверяла, что это звонила Зоя Петровна. Но никто не верил. Да это и неважно.

Главное, что они улетели на юг. Где всегда тепло, цветут деревья и шумит вечное теплое море…

Всякое случается

С одним очень хорошим парнем Игорем случилась в юности очень тяжелая история.

Он был аспирант, экономист, очень способный. В армии отслужил честно два года – тогда все служили. Учился, стремился, имел комнату в общежитии. И в эту комнату привел молодую жену.

Жена ему не подходила, об этом многие говорили между собой. Но не Игорю, конечно. Он не позволил бы о жене так говорить даже родной матери. А мать его, женщина сильная, властная, но умная и добрая, молчала и приняла решение сына. И старалась хорошо относиться к его жене.

Жена была из не очень хорошей семьи. И с судимостью за