– Не всем, – улыбнулся Антон. – А насчет завещания Денис вам ничего не рассказывал? Не делился?

– Нет. А что там было рассказывать? – пожала плечами женщина. – Завещание и завещание.

– Но вы все-таки подумайте, – попросил он. – И насчет завещания, и насчет посетителей Чернецова. Вдруг что-нибудь вспомните. Ладно? И если вспомните – позвоните мне, не сочтите за труд. – С этими словами он достал из портмоне визитку и положил перед ней на полочку, на которой стоял телефон.

– А вы почему интересуетесь? – вдруг спохватилась соседка. – Дениска что-то натворил?

– Нет-нет, – поспешил успокоить ее Антон, – с Денисом все в полном порядке. Мы завещание проверяем.

Почему-то такое невнятное и явно неправдоподобное объяснение женщину полностью удовлетворило.

Антон ехал домой, не переставая размышлять о таком странном завещании Георгия Петровича Чернецова. Несколько наследников, то есть, если верить словам Дениса, племянник и Галка – не единственные, кого осчастливил покойный. Три вопроса: откуда у него столько денег? Почему он их не тратил? Почему завещал тем, кому завещал?

Первый и второй вопросы можно объединить, если предположить, что деньги из криминального источника. Ясно, что тратить их нельзя, они чужие. Кстати, где Чернецов их хранил? На счете в банке? Или дома в кубышке? Но это не суть важно. Важно, почему он их оставил Галине Тишуниной и остальным наследникам, кроме племянника. Племянник – это святое. А все прочие? Кто они покойному? Члены семей тех, с кем он сидел? Но у Галки нет судимых родственников, это точно. Какую услугу она могла оказать тихому пьянице Чернецову? Или не ему, а тому, кто являлся настоящим владельцем этих фантастических сумм? Совершенно очевидно, что наследодатель Чернецов выполнял чью-то волю, вполне возможно – последнюю, предсмертную. Кто-то оставил Георгию Петровичу эту колоссальную сумму и дал указания, как ею распорядиться. Но зачем это все? И при чем тут Галка Тишунина?

А если Денис Чернецов не соврал и его дядюшка действительно оказал в период отбывания наказания неоценимую услугу какому-то крупному авторитету? Такое бывает. Кто-то делит власть на зоне, готовит убийство конкурента, а «шестерки» случайно что-то узнают и доносят кому следует. Допустим, Чернецов донес, сообщил о готовящемся покушении, авторитет его отблагодарил. И что? Галка-то тут при чем? Это объясняет наличие денег, но никак не проясняет вопрос о наследниках. Другой вариант: авторитет после оказанной услуги сделал Чернецова доверенным лицом и, когда Георгий Петрович освобождался, договорился с ним, что люди авторитета на воле переведут Чернецову деньги, а тот определенным образом ими распорядится. Например, материально поможет конкретным людям. Чернецов на воле денежки получил, а тут авторитет возьми да и помри на зоне, вот Георгий Петрович с деньгами расставаться и не спешил, думал: авось прокатит. Никто не спросит, никто не хватится, и можно будет денежки оставить себе. Все ждал, боялся… А потом, перед лицом смерти, опамятовался, устыдился и решил деньги отдать тем, кому они предназначались. Вполне себе версия… Но опять же: почему Галка? За что ей отбывающий наказание криминальный авторитет решил дать денег? Тем более что Чернецов сидел довольно давно, когда Галка была еще школьницей. Может быть, деньги предназначались ее родителям, отцу или матери? Теперь их уже нет в живых, и Чернецов, выполняя данное слово, оставил деньги их прямой наследнице. Это многое объясняет, в том числе и то, почему Галка не знает, за что ей оставили деньги. Но тогда почему только Галке, ведь у ее родителей двое прямых наследников, есть еще брат Анатолий. Почему же Чернецов его обделил? Не знал о его существовании? Может, и так.

Конечно, если бы Антон занимался работой по конкретному уголовному делу, то так просто он от Дениса не ушел бы. Способы есть, и все они ему отлично известны, во всяком случае, заставить этого молокососа сказать правду он бы сумел. Но в данном случае он – частное лицо, а не опер с Петровки, и никакого уголовного дела, в котором фигурировало бы наследство Чернецова, в производстве нет. Да и чем Дениса прижмешь? Никакой компры на парня у него нет, деньги он получил законно, бояться и стесняться ему нечего. Бить? Запугивать? Обманывать? Можно, конечно, но где гарантия, что Денис завтра же не побежит в милицию жаловаться на него? А ведь он имеет полное право, он перед законом чист, а опер с Петровки на него «наезжает». Да и стоит ли прилагать такие усилия? Галка не обманула, деньги она действительно получила по наследству, и сумма совпадает. Вообще-то хотелось бы знать, откуда у Чернецова такие деньги. Но опять же, чтобы это выяснить, нужно посылать запрос на информацию о пребывании его в местах лишения свободы, о его контактах в период отбывания наказания, о криминальных авторитетах, которые мотали срок одновременно с Георгием Петровичем, а ведь никакого дела, под которое можно было бы запросить эту информацию, в производстве нет. А просто так, под «честное слово», ее фиг раздобудешь.

В общем, по-прежнему ничего не понятно. И очень не хочется, чтобы у Галки были неприятности. Антон еще раз мысленно воспроизвел разговор с Денисом Чернецовым и пришел к окончательному выводу: имя Галины Тишуниной ему и в самом деле ни о чем не говорило. Но он что-то тщательно скрывает. И при этом совершенно не боится.

Мать Ленара Габитова звонила в Москву регулярно, раз в три-четыре дня, справлялась у своей дальней родственницы Динары Айратовны о сыне, который на родителей обиделся и звонить им нужным не считал. Они действительно плохо расстались с Ленаром, мальчик замкнулся в гордом молчании, но материнское сердце с этим смириться никак не могло, поэтому два раза в неделю Динара Айратовна давала точный и подробный отчет о том, как Ленар выглядит, как он ест и крепко ли спит, не болеет ли, где и кем работает и вообще чем занимается в свободное от работы время. Динара Айратовна одинаково нежно любила и свою казанскую родственницу, и ее сына, Ленара, поэтому, отдавая должное желанию матери быть в курсе, все-таки интересы юноши тоже блюла и про его роман с московской медсестричкой Наташей до поры до времени ничего не рассказывала.

Но сегодня ей пришлось нарушить данное самой себе слово и про Наташу все-таки рассказать. Голос матери Ленара по телефону звучал встревоженно, в нем слышались паника и отчаяние.

– Динара, что происходит? Что с Ленаром? – начала она сразу, даже не поздоровавшись.

– С ним все в порядке, – неторопливо ответила Динара Айратовна, тучная невысокая женщина пенсионного возраста с приятным округлым лицом, на котором почти совсем не было морщин. – Он здоров, все хорошо. А чего ты так разволновалась?

– Он звонил Ахату.

– Сам позвонил? – изумилась Динара. – Что, решил помириться с вами?

Вообще-то это было странно, Ахат, отец Ленара, был человеком строгим и не склонным с сантиментам, и если уж мириться, то звонить следовало бы матери, которая была намного мягче и нежнее.

– Он денег попросил. Сказал, что не может объяснить зачем, но ему очень нужно. И сумма приличная, не копейки. Скажи мне правду: он попал в беду? Какая-нибудь уголовщина? Долги? На него наезжают? Ну что ты молчишь, Динара? Объясни мне, что происходит. Я знала, я чувствовала, что эта его попытка жить самостоятельно до добра не доведет, он еще совсем ребенок, а у вас там в Москве…