А для опасений у тридцатипятилетней красавицы Юлии Николаевны Шляго основания есть, да еще какие! В свое время она работала в серьезной фирме с серьезными людьми и повела себя неосмотрительно: высказывала свое мнение, подкрепленное образованием и имеющимися знаниями, посмела ослушаться руководителя и принять собственное решение, которое потом оказалось очень правильным и удачным. Но руководитель ей этого не простил. Ее уволили. Юлия поняла, что есть правила игры в большом бизнесе, который делают мужчины, и женщин, имеющих собственное мнение и принимающих решения, в этом бизнесе не терпят. Одно дело, когда бизнес твой, тогда ты имеешь право на все наравне с мужчинами, но если ты наемный работник, то соблюдай правила.

С тех пор она стала очень осторожной. Попав на должность личного помощника Забродина, пообещала себе, что будет этим местом дорожить, и не высказывала никаких суждений, стараясь быть не более чем идеальным исполнителем, не совалась с мнениями и оценками, даже если ей что-то откровенно не нравилось. Она ничего ни с кем не обсуждала и ничего никому не рассказывала. Конечно, Юлия Шляго знала, что в компании Забродина ее ненавидят, потому что она ни с кем не дружит, ни с кем не водится и ни с кем ни о ком не сплетничает. Знала и то, что Забродин ее за это очень ценит, а с тем, что сотрудники за ее спиной постоянно говорят о ней гадости, придется смириться. Она будет терпеть, потому что держится за место и точно знает, что, если у нее возникнет с кем-нибудь открытый конфликт, шеф ее сразу уволит, такая у него политика.

И выключать свет в помещениях «президентского» люкса придется, разумеется, тоже ей, Юлии. Труд невелик, но зато расставляет все по своим местам: Вячеслав Суханов – старший помощник, а она – рангом ниже. Хотя все это весьма и весьма условно, потому что должности обоих именуются одинаково и зарплата у обоих тоже одинаковая, во всяком случае, сам Забродин не упускает случая лишний раз напомнить об этом. Хотя, возможно, это и неправда, но узнать точно невозможно: в больших корпорациях никто никогда точно не знает, сколько получает коллега, сидящий за соседним столом. Не принято такие вещи обсуждать. Финансовые условия трудового договора – коммерческая тайна. Но Славик работает у Забродина уже десять лет, если не больше, а Юлия пришла только четыре года назад, и как-то так сложилось с самого начала, что именно он вводил новую сотрудницу в курс дела, все ей объяснял и показывал, со всеми знакомил и естественным образом занял позицию «старшего». Юлия Николаевна не протестовала, ей было все равно, только бы не уволили, только бы не лишиться высокой зарплаты.

– Юля, у тебя есть хороший стоматолог? – спросил Суханов, когда они уже спускались в лифте на первый этаж.

– Есть, – кивнула она. – Тебе нужен?

– Алене, – пояснил Вячеслав. – Она начала делать зубы, хочет голливудскую улыбку, полработы до Нового года успела сделать, а ее стоматолог попал в аварию, лежит в больнице и раньше чем через три-четыре месяца к работе не вернется. Поможешь?

– Ну конечно, – улыбнулась Юлия, – нет вопросов. Мой доктор сейчас на каникулах, но я прямо в понедельник позвоню и договорюсь, чтобы твою Алену приняли побыстрее.

– А он хорошо обезболивает? – озабоченно спросил Суханов. – А то Аленка боль плохо переносит, у нее сосудистый криз может случиться.

– За это не волнуйся, – успокоила его Юлия, – если она захочет, пригласят анестезиолога, он вколет коктейль, и Алена просто поспит, а когда проснется – все будет сделано. Я именно так поступала, очень удобно. Только после коктейля за руль сразу нельзя, отправляй ее с водителем или сам вози. На какое время договариваться? Когда Алена возвращается в Москву?

– Пятнадцатого января. Так что договаривайся на любой день после пятнадцатого.

– Идет, – кивнула она. – Насчет качества работы можешь не сомневаться, он очень хороший доктор.

– Ну, глядя на твою улыбку, сомневаться не приходится, – рассмеялся Суханов.

Юлия не поняла, были ли эти слова комплиментом или намеком на то, что всем понятно: красота ее зубов искусственная, не природная. Да ладно, пусть Суханов говорит, что хочет, и думает, что хочет, лишь бы хорошо к ней относился. Нельзя ей допускать ни малейших конфликтов с доверенным сотрудником шефа, потому что Забродин – в этом Юлия Николаевна ни минуты не сомневалась – обязательно примет сторону Вячеслава, даже если «старший» помощник будет кругом не прав. Не родился еще руководитель такого ранга, как Владимир Григорьевич, который при конфликте между мужчиной и женщиной признает правоту представительницы слабого пола. Не то у него воспитание.

Они вышли из вращающихся дверей отеля, и каждый направился к своей машине. Юлия замешкалась, выискивая в сумочке ключи, и когда завела двигатель, автомобиль Суханова, быстро набирая скорость, проехал мимо нее. Она задумчиво посмотрела вслед.

Сколько еще это будет продолжаться? Игра, затеянная Забродиным, ей не нравилась. Было в ней что-то… даже трудно выразить, что именно, но что-то жестокое и нечистоплотное. Но нельзя даже виду показывать, что ее что-то не устраивает. Она должна быть послушной, исполнительной, старательной и незаметной. То есть не иметь своего мнения и не высказываться, пока напрямую не спросят.

В понедельник, 10 января, Виталий Кирган выехал из дому заранее, чтобы вовремя оказаться на Шоссейной улице. «Вовремя» в данном случае означало «задолго до девяти утра». Он не мог позволить себе долгое и, вполне возможно, безрезультатное ожидание встречи с Натальей Аверкиной.

Ему повезло, он доехал быстро, в здание следственного изолятора вошел именно тогда, когда нужно, чтобы Аверкину привели в свободную «допросную».

Впечатление от встречи с молодой женщиной было ужасающим. Кирган увидел перед собой совершенно опустившегося человека, он даже с трудом поверил, что Наталье всего тридцать один год. Волосы нечесаные и грязные, немытые сальные пряди свисают сосульками по обе стороны лица, нос распух, и из него течет – она простудилась, глаза потухшие, плечи опущенные. Аверкина сидела, опустив голову, ссутулив спину, обхватив себя руками, и постоянно раскачивалась взад-вперед.

Казалось, она плохо понимала то, что пытался втолковать ей адвокат.

– Мой доверитель, Ленар Габитов, хочет, чтобы я осуществлял вашу защиту, – повторил Кирган уже в третий раз.

Кажется, слова его дошли наконец до сознания подследственной.

– Ленар? – тупо переспросила она. – Почему Ленар?

– Потому что он о вас беспокоится и хочет, чтобы у вас был хороший адвокат, – терпеливо объяснял Виталий.

До вчерашнего дня он предавался своему любимому занятию – попивал, лежа на диване перед телевизором, сделав перерыв только на тот день, когда встречался с Ленаром для заключения соглашения и оформления ордера, поэтому голова у адвоката была не очень-то свежей. Тяжеловатой, прямо скажем, была голова. И настроение не так чтоб уж очень. Тупость будущей подзащитной выводила его из себя. И отталкивающая внешность этой девахи тоже положительных эмоций не вызывала.