нужна помощь! Единственное, чем вы можете мне помочь – верните мою дочь.

– Аврора, – голос Инги меняется и становится жестким. Из него исчезают ласковость и сочувствие. – Твоя дочь умерла. Пора ее отпустить. Смириться с этим фактом. Если бы ты пошла на похороны, увидела бы все своими глазами, то знала бы точно и не питала никаких иллюзий…

В этот момент чаша моего терпения переполняется и лопается.

Я могу понять и простить, что Артем не верит мне. Что сдался. И я понимаю его: ведь все доказательства и документы на руках.

Но я никогда не смогу простить того, что он обратился за помощью именно к бывшей жене. Плакался ей, как тяжело ему пришлось, жаловался на меня.

К кому угодно, но не к ней.

– Хватит! – рычу, вставая с кресла и упираясь кулаками в стол. – Я больше не желаю ничего слушать! Я. Сказала. Что. Моя. Дочь. Жива!

– В глубине подсознания ты знаешь, что это не так, – Инга, видимо, решила меня добить.

– В глубине подсознания я знаю, что слышала ее первый крик! И если бы этого не было на самом деле, тогда откуда он у меня в голове?!

– Ты была в роддоме, слышала, как кричат другие дети. Вот и отложилось в голове. А сейчас пытаешься себя этим утешить. Но не понимаешь, что делаешь только хуже.

– Нет, Инга, – качаю головой, мрачно усмехаясь. Ей ни за что меня не сломить. – Ни одна мать не перепутает плач СВОЕГО ребенка с чужим. Я точно слышала свою девочку.

Инга изучающе смотрит на меня, но молчит. Как будто ждет чего-то.

И в следующую секунду я понимаю, чего.

В кабинет медленно входит Артем. Смотрит на меня с жалостью и…обреченностью. Все ясно. Эта чудо-психолог и его успела обработать.

– Инга права, Аврора. Тебе лучше принять этот факт и успокоиться. У меня есть документы, подтверждающие, что она говорит правду. Мои люди опросили персонал. Проверили протокол операции. Я даже…даже сделал тест ДНК.

– Зачем? – шепчу я, чувствуя, как внутри сгорает надежда, осыпаясь пеплом.

– Чтобы убедиться, что я похоронил именно нашу дочь. И мы с Ингой считаем…

Дальше я его не слушаю.

Они сговорились у меня за спиной, и сейчас пытаются навязать свое мнение.

Эх, Артем, а я ведь просила тебя просто поверить мне и помочь…

Я расцениваю его поступок как предательство. Именно то, что я, вывернув душу наизнанку, доверилась ему, а он просто вывалил все бывшей жене, и делает его самым настоящим предателем.

А предательство я не умею прощать.

Глава 27

Артем

Я – идиот. Идиот и трус. Потому что вместо того, чтобы успокоить свою женщину и еще раз поговорить с ней по душам, я подослал к ней психолога. Более того, бывшую женщину. Да, Инга для меня ничего не значит, но Аврора-то не в курсе.

Только сейчас, на трезвую голову взглянув на ситуацию глазами Авроры, я понимаю, что натворил хрени. Полной хрени.

Да, я сглупил и поторопился. Не знаю, что на меня нашло, я никогда не славился принятием поспешных решений. Но наш ночной разговор добил меня, что ли. Я оставшуюся ночь сжимал в объятиях мою маленькую, почти сломавшуюся, но не сдавшуюся женщину и боялся. Боялся, что потеряю и ее. Я не знаю, как смириться с потерей дочери, а если уйдет и Аврора…Моя жизнь окончательно потеряет смысл.

После смерти Вики нас с Авророй ничего не связывает. И она запросто может уйти. По сути, я больше не имею права ее задерживать. Ведь изначально я четко обозначил причину нашего брака – наша дочь. Но сейчас все изменилось. У меня по отношению к Авроре все изменилось.

Знаю, меня это не оправдывает, но я впервые в жизни был в отчаянии. Мне показалось, что я теряю ее. Поэтому решил действовать, пока не поздно. И еще больше наломал дров.

Я обратился к Инге, потому что это единственный мой знакомый психолог, который считается лучшим в городе. А Авроре нужен именно такой. Времени искать другого у меня попросту нет, поэтому я и обратился за помощью к бывшей фиктивной жене. О чем сейчас глубоко жалею.

– Можно? – спрашивает Инга, закрыв за собой дверь в кабинет. Она проходит без приглашения, садится напротив, закинув ногу на ногу, и улыбается.

Меня накрывает волна сильного раздражения, и я лишь из вежливости держу себя в руках. Никто не давал права так вести себя в моем доме. Даже моей бывшей жене. С которой мы расстались в хороших отношениях. И которые, кажется, я сейчас испорчу.

– Я о чем тебя просил? Поговорить мягко, как женщина с женщиной. Поддержать. А не то, что ты устроила.

– И вот твоя благодарность, Волков? – Инга наигранно вскидывает брови и играет оскорбленную невинность. – Я с утра пораньше все бросила, отменила записи на весь день, примчалась по первому зову, а ты мне кидаешь претензии?! Ну, спасибо!

– Тебя никто не просил быть такой жестокой и категоричной. И уж точно никто не давал права судить Аврору за то, что она не пошла на похороны, – я говорю жестко, как с провинившимся подчиненным, и да, меня совсем не мучает совесть в этот момент. Она перешла все границы. И я, черт меня дери, сам дал ей все карты в руки!

– Если сейчас с ней не быть жесткой, то потом это все будет иметь грандиозные последствия! – взвивается Инга, и от ее былого хорошего настроения не остается и следа. – Аврора уже одной ногой в ее выдуманном мире, где она вместе со своей умершей дочерью. Она твердит про то, что дочь жива, не хочет принять реальность. Еще немного, и твоя жена будет видеть ее, а потом перестанет отличать свои фантазии от реального мира. И вот тогда тебе придется не просто лечить свою женушку разговорчиками с доктором и таблеточками, но и отправить в специальное учреждение.

На долю секунды у меня проскальзывает мысль, что Инга права. Все же она – грамотный специалист, и ей виднее. Но только на долю секунды. В следующий миг в очередной раз убеждаюсь, что я – идиот.

– И мой тебе совет, Артем – не стоит сейчас лезть к Авроре. Нужно дать ей время пережить горе самостоятельно. Дай ей свободу. Порой женщине нужно, важно и полезно побыть наедине с самой собой.

В моей голове тут же проносятся картинки, когда я оставил Аврору наедине с самой собой. Буквально на каких-то гребаных семь минут, чтобы взять кофе.