и не узнаю. Голубые контактные линзы, высокая прическа, красное платье, выгодно подчёркивающее декольте и талию. Ноги скрыты за струящейся красной тканью. Это не я. Это другая девушка, глядящая на меня со страхом в светлых глазах. Страхом перед будущим и страхом перед прошлым, которое предстояло вспомнить.

Не хочу смотреть на лицо незнакомки, которая боится всего на свете. Надеваю маску, скрыв свои эмоции за ней. Остаются только глаза.

Как у него.

Если кто-то из знакомых захочет поговорить с Амандой Гранд, то вряд ли узнает меня в ней. Я другая. Я чужая. Я незнакомка. И от этого понимания у меня сжимается сердце.

Он стоит в холле. Сразу поднимает голову, как только слышит стук моих каблуков по лестнице. Каждый шаг, приближающий нас, отзывается стуком в моей голове. С каждым шагом я внутренне сжимаюсь, а страх наполняет меня.

– Ты прекрасна, Аманда. – Он подходит и целует мою ладонь, скрытую в красной перчатке.

Не могу сказать того же.

Вместо спортивного костюма на нем чёрный смокинг, подчеркивающий ширину плеч и спортивное телосложение. Макса полностью скрывает его голову и лицо, оставив открытыми тот глаза. Сегодня они светлее. Или мне так кажется из-за освещения в холле.

Он выглядит почти так же, как на нашей свадьбе, только я не вижу его лицо и его небольшой хвостик на затылке. Новая татуировка уже без пленки видна на шее. Мне сложно рассмотреть рисунок из-за манжета рубашки, и я возвращаю взгляд к его лицу.

– Тебя ждёт новая порция воспоминаний, – произносит он, не дождавшись ответа.

– Каких?

– Скоро узнаешь.

На улице уже прохладно, но мы быстро запрыгиваем в машину и трогаемся с места.

Узнаешь. Увидишь. Всему свое время. Еще рано. Ты сама все поймешь. Эти слова порядком надоедают. Они дают надежду на воздух, который мне необходим прямо сейчас. В последнее время воспоминания напоминают мне дозу для наркомана. Я жду ее, чувствую ломку и досаду, когда не могу вспомнить прошлое. А когда вспоминаю маленький кусочек, радуюсь каждому мгновению и спешу поделиться им.

Но у моего прошлого есть свойство заканчиваться, и чаша в моей голове рано или поздно полностью наполнится.

Мы молча приезжаем в неизвестное место. Парковщик забирает ключи и увозит подальше черный кабриолет хозяина. Верх не откидывал, видимо, чтобы не портить мою прическу. Я мысленно хмыкнула этой заботливости, но ничего более более не почувствовала внутри.

Мы заходим в огромный зал, полный людей в масках. Чьи-то лица скрыты полностью, чьи-то частично. Точно напоминает мою свадьбу. Множество людей, которых я не знаю или не помню. На нас никто на обращает внимания, лишь оглядываются и тут е отворачиваются.

– Зачем мы здесь? – шепчу на ухо, хотя сомневаюсь, что он услышит меня сквозь медленную музыку и гул гостей.

– Тебе нужен перерыв после заточения.

Правда? Ты решил вывести меня в люди после тяжелых недель? Ты только сейчас подумал об этом? Или эта мысль пришла в голову, когда я начала докапываться до правды? Когда я вообще до неё докопаюсь?

Тяжело вздыхаю в ответ и стараюсь держаться подальше от него, но мужчина удерживает меня за руку, как маленькую собачку. Чтобы не сбежала, да? Моя воля, я бы не появилась здесь. Никогда не любила подобные мероприятия.

Родители часто водили нас с братом на такие мероприятия, когда меня выписали из больницы. То открытие нового филиала в Сингапуре, то день рождения важного для семьи человека, то ещё какое-то событие.

Я терпеть не могла массовые сборища, чувствовала себя не в своей тарелке. Сейчас я испытываю то же самое – желание вернуться в мою комнату с прекрасным балконом.

– Ты называешь это перерывом?

– Тебе здесь не нравится?

– Мне не нравится неопределенность.

– Добрый вечер, мистер.

К нам подходит официант с подносом. Мужчина берет два бокала шампанского, один протягивает мне.

– Я не буду, спасибо.

– Расслабься, Аманда.

Я забираю бокал и делаю маленький глоток. Точнее делаю вид, что пью. Сегодня я хочу остаться трезва и запомнить этот вечер.

– Почему ты так боишься меня?

Я едва не поперхнулась после его слов.

– С чего ты взял?

Внимательно смотрю в темные прорези с едва заметным оттенком голубого. Из-за освещения я не могу разглядеть его взгляд.

– Ты замкнута сегодня.

Что он ожидал, когда я не знаю, кто передо мной: муж или незнакомый мужчина. Я даже не знаю, как его называть. В моей голове он вседа был Крисом, моим веселым другом детства, переросшим в крепкую любовь. А сейчас он… Хозяин.

– Мне некомфортно рядом с тобой, – честно признаюсь я.

– Ты считала иначе, когда я ласкал тебя языком между ног.

– Это было против моей воли.

– Ты уверена? Мне показалось, ты просила еще.

Как же меня злит этот диалог! Я бы отдала все, лишь бы оказаться сейчас как можно дальше от этого мужчины, кем бы он ни был. Старый Крис, его новая версия или чужой человек – плевать.

Внезапно медленная, непринужденная мелодия замолкает, сменив ее на более ритмичную и громкую. Ведущий объявляет танец, и хозяин, наклонившись над моим ухом, произносит:

– Пойдем танцевать?

Ты так красиво танцевала до аварии, ты бы видела…

Слова Криса на свадьбе врываются в мою голову. Раньше я танцевала. Может, мне удастся вспомнить что-то ещё? Или выяснить что-то из прошлого?

Протягиваю руку в мужскую ладонь в чёрной перчатке и позволяю утянуть себя в танец. Музыка не такая, какой была на свадьбе. Скорее быстрая, больше похожая на танго. Доктор говорила мне, что мышечная память остается, только она ни капли не помогла мне во время свадебного танца с Крисом.

Сейчас все с точностью да наоборот. Тело реагировало на музыку, и я двигалась под неё с четкостью, словно знала движения наизусть.

– Ты прекрасно двигаешься, Карамелька.

Этот тон заставляет замереть на месте. Карамелькой меня звал только один человек.

Глава 32

– Прости, Эмс, я не мог прийти, – Крис глядел на меня щенячьими глазами сквозь экран смартфона.

– Как это не мог? Я ждала тебя, меня похитили, мой дом сгорел, а ты не пришел! Ты даже не удосужился сообщить, что не собираешься приходить!

– Детка, у меня так сильно разболелся живот, что я остался дома. Мама сказала, так будет лучше. Сегодня такая страшная жара бываю ты не поверишь!

Поверю, потому что я ждала тебя под этой самой жарой.

От его слов стало так больно и неприятно, что я не могла видеть его довольное лицо на экране телефона. Ярость