— Жаль, мне нельзя, — проговорил он тоскливо.

— Можно, сэр! — сказал Барнаби.

— Почему бы нам не пойти за те деревья? — предложила Элизабет. — Там нас никто не увидит.

Она коротко кивнула в сторону нянек, тревожно наблюдавших за ними издали.

— Да! — необычно живо согласился Эдвард.

Едва они скрылись из виду, Барнаби продолжил упражнения, на этот раз с принцем в качестве ученика.

— Гарде! — крикнул мальчик, когда Барнаби дипломатично позволил ему перехватить инициативу, и начался поединок.

— Браво! — воскликнула Элизабет, хлопая в ладоши.

Раскрасневшийся от удовольствия Эдвард приплясывал на траве, делая выпады и рубя воздух. Они настолько увлеклись, что не заметили госпожу Пенн и ее помощниц.

— Прекратите! — возопила женщина. — О чем вы только думаете? Из-за вас нас всех бросят в Тауэр.

Трое детей замерли.

— Прошу прощения, госпожа, — пробормотал Барнаби. — Я не хотел ничего плохого, просто немного развлечься.

— Мой брат-принц должен научиться фехтовать, — вызывающе заявила Элизабет.

Эдвард молча уставился ледяным взглядом на няню, но та не обратила на него никакого внимания.

— Все в свое время, как решит король, — изрекла госпожа Пенн. — Его высочество еще в коротких штанишках. И, милорд принц, вы прекрасно знаете, что вам нельзя рисковать. Когда вам придет время учиться фехтованию, вас будет обучать опытный наставник, который обеспечит вашу безопасность.

Элизабет нахмурилась. Барнаби открыл было рот, чтобы возразить, но его тут же заставили замолчать слова няни, обращенные к сердито смотревшему на нее Эдварду:

— Вы позволили себе ослушаться, сэр, и, боюсь, Барнаби придется за это поплатиться.

Барнаби застонал.

Зеленое придворное платье с изящными рукавами и длинным шлейфом казалось невероятно тяжелым; украшенные жемчугом края выреза неприятно впились в стройные плечи Элизабет, но она изо всех сил старалась не обращать внимания — ведь сегодня она была в числе главных почетных гостей на бракосочетании ее отца.

Рядом с ней в золоченом великолепии праздничного придела королевской часовни во дворце Хэмптон-корт торжественно наблюдала за церемонией леди Мэри, в платье из темно-желтого дамаста, с ярко-красными бархатными нарукавниками. Столь же роскошно одеты были и другие лорды и леди, и все они, следуя примеру короля, пребывали в приподнятом, праздничном настроении.

Элизабет смотрела, как архиепископ Кранмер вкладывает изящную ладонь невесты в гигантскую лапищу отца и объявляет их мужем и женой. Она видела Екатерину Парр всего несколько раз, но та очень понравилась девочке, и она радовалась, что у нее будет такая мачеха.

Король повернулся к собравшимся, сияя от счастья, и повел новую жену вдоль ряда кланявшихся придворных к галерее, а оттуда через королевские апартаменты в личные покои. Гости последовали за ними, смеясь и обмениваясь шутками. Процессию сопровождали придворные и слуги, которые пытались протолкнуться вперед, чтобы увидеть новую королеву.

Может, она и не такая уж красивая, подумала Элизабет, глядя, как улыбающаяся Екатерина царственно кивает налево и направо, но миловидное лицо в обрамлении золотисто-каштановых волос нравилось девочке. Королева держалась уверенно и с подобающим ей достоинством.

— Она очень образованная женщина, — сказала Кэт, когда узнала, что король собирается жениться на Екатерине.

— Мне ее жаль, — молвила Элизабет. — Побывать замужем сперва за одним стариком, потом за другим — я бы такого не стерпела.

— Я слышала, она была для них не столько женой, сколько нянькой, — ответила Кэт.

Она вдобавок подозревала, что король кое-что об этом знал и готовил той такую же участь, ибо здоровье Генриха после казни Екатерины Говард становилось все хуже. Даже в пышном свадебном одеянии можно было заметить под прекрасными белыми чулками перебинтованные язвы; король то и дело морщился от боли, хромая и тяжело опираясь на трость, а в его рыжей бороде явственно проступала седина. Он основательно раздался, и при дворе тайно шутили, что в его камзол влезут целых трое.

Элизабет терпеть не могла подобных речей и не выносила даже мысли о том, что ее отец смертен. Он был Великим Гарри, императором своего королевства, предводителем Церкви и защитником веры, и Англия в нем нуждалась, как и Элизабет. Ему наверняка скоро станет лучше, думала девочка. Обязательно.

Она не сомневалась, что королева Екатерина ему поможет. Вряд ли он смог бы найти себе женщину лучше и добрее.

— По крайней мере, это не легкомысленная девчонка вроде той, последней, — сказала Мэри во время своего недавнего визита в Хэтфилд. — Хотя, боюсь, у нее подозрительные взгляды на религию.

— Эта женщина питает истинную любовь к Евангелию, — заявил доктор Коукс в классной комнате в Хертфорде. — Она станет другом каждому, кто желает реформирования Церкви изнутри.

— Фрейлины, которых она себе выбрала, все до одной в этом убеждены, — фыркнула Мэри. — Будь крайне осторожна, Элизабет, чтобы они не заразили тебя своими идеями.

— Для вас самое лучшее — последовать ее примеру, — советовал Элизабет доктор Коукс. — Она наставит вас на путь здравых принципов.

Элизабет решила, что будет себе на уме. Екатерина Парр уже проявила к ней материнский интерес, пригласив во дворец, как только объявили о предстоящей свадьбе. Элизабет не была там уже много месяцев и крайне обрадовалась, когда ее привели к будущей мачехе.

— Миледи Элизабет! — воскликнула вдовствующая леди Латимер — каковой она в то время являлась, — почтительно приседая в реверансе и простирая руки к девочке. — Добро пожаловать во дворец! — сказала она сердечно, целуя Элизабет. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

Она улыбнулась леди Мэри, которая сидела рядом, когда Элизабет вошла в покои. Элизабет почувствовала густой запах летних цветов, стоявших в горшках и вазах по всей комнате. Леди Латимер явно любила цветы. Девочка также заметила прекрасные бархатные туфли Екатерины с золотым шитьем, видневшиеся из-под алой шелковой юбки.

Мэри, прежде не жаловавшая Екатерину, теперь, к удивлению Элизабет, вполне дружелюбно улыбалась ей.

— Леди Латимер только что напомнила, что ее мать когда-то служила моей, — сказала она.

— Она была полностью предана королеве Екатерине, — подтвердила леди Латимер. — Но это было много лет назад, миледи Элизабет, и вам с миледи Мэри пришлось пережить немало несчастий. Искренне надеюсь, что вы обе сочтете меня любящей мачехой, которая желает служить вам, насколько это возможно.

Элизабет удивилась, увидев слезы в глазах Мэри, и та неожиданно обняла Екатерину.

— Уверена, мы станем любящими подругами, — молвила Мэри.