– Там никого нет, – ответил он на так и не прозвучавший вопрос. Сората кивнул:

– А Генри где?

– Ждет возле беседки.

Сората не удивился. Возможно, Генри что-то обнаружил или почувствовал, но в доме слишком много ушей. Он кивнул в ответ и решительно двинулся в сторону выхода.

– Сората! – окликнул его Хибики и протянул зонт.

Во дворе его едва не сбил штормовой ветер, пришлось схватиться за перила. На секунду вспомнилась штормовая ночь, когда они с Генри вместе прятались на маяке, и его чуть не сбросило вниз со смотровой площадки. И где-то в груди болезненно сдавило. На острове осталось слишком много воспоминаний, но они позволяли чувствовать себя живым.

Хлесткий дождь, игнорируя козырек на крыльце, моментально обдал холодом, и зонт совсем не спасал. Сората соскочил на дорожку и пошел в обход здания – беседка примыкала к кухне, проще было пройти через нее, но тогда он рисковал привлечь к себе лишнее внимание. Добрался до беседки он насквозь сырой, только волосы, прикрытые зонтом, почти не намокли.

Сквозь обклеенные бумагой сёдзи пробивался свет фонаря. Беседку Сората тоже оставил нетронутой, как и свою комнату, комендантскую мужского общежития и кабинет Дайске.

– Ты сентиментальный дурак, – прокомментировал Генри, взъерошивая волосы. При свете фонаря и вспышках молний, мокрые насквозь, они казались совершенно черными. Сората замер, придерживая створку сёдзи, и улыбнулся. Он хорошо понимал, что именно имелось в виду. Оставить нетронутым все, что хранит воспоминания. Даже если он подвергнет опасности жизни тысячи невинных людей. Просто ради нескольких моментов, которые не хочется забыть.

Порыв ветра толкнул в спину, и Сората поспешил зайти внутрь и закрыть за собой перегородку. С одежды стекала вода, оставляя на отполированном деревянном полу аккуратные лужицы.

– А ты?

– Только в том, что касается тебя.

Сората провел рукой по своим волосам, и она застыла в воздухе. Надо же, снова забыл, что хвоста нет, а вроде и привык давно.

– Для меня Синтар – не просто остров, где я могу быть собой. Без тебя он бы не стал для меня символом свободы. Именно ты принес в мою жизнь иллюзию счастья, Генри, – он замолк на секунду, глядя себе под ноги. – Ты же и отобрал.

Макалистер нервно передернул плечами.

– Оставь лирику. Нам нужно поговорить, ты знаешь об этом.

Сората покорно опустился на колени, но почти сразу съехал на зад и скрестил ноги:

– Я готов выслушать тебя и ответить на вопросы.

– Прежде, чем мы начнем, скажи, – Генри поймал его бегающий взгляд и заставил смотреть на себя, – ты не думал об опасности, когда покупал Синтар?

– Я уже говорил тебе, Генри, – Сората устало вздохнул. – Я хочу… хотел открыть здесь приют. Пойми, если не я, кто-то другой купил бы этот остров, земля не бывает ненужной, особенно в такой маленькой стране, как наша. И кто знает, что бы из этого вышло?

– То есть, ты думаешь, что поступаешь как лучше? – удивился Генри. – Ты либо сам себя обманываешь, либо кто-то обманывает тебя.

Теперь в его взгляде читалась жалость, и она очень не нравилась Сорате. Он выпрямился и гордо ответил:

– А разве нет, Генри? Ты никогда не думал, что если бы не истинные намерения Дикрайна, Дзюсан стал бы настоящим домом для таких, как ты? Людей со способностями, которых не приняло общество. Даже Хибики сумел найти себе друга здесь, а ты можешь представить, насколько ему было тяжело. Разве я хочу чего-то плохого?

И он замолчал, ожидая реакции на свои слова. Любой, неважно, какой. Просто надеялся на понимание.

– Думал, – после продолжительной паузы ответил Генри. – Разумеется, думал. Но я не мог забыть и о том, что это место убило мою сестру. Ты не видел… не видел, что от нее осталось. Прости, но Дзюсан не смог бы стать для меня домом. Я хочу забрать тебя отсюда.

– Место тут ни при чем! Во всем виноваты люди. Малберри мертв, Дикрайн исчез, никто больше не контролирует остров, не порабощает души. Прости, я тоже многое потерял, но не могу винить в этом клочок земли.

– Я хочу быть не правым, пойми ты! – почти сорвался на крик Генри. – Но я уверен, что и Дикрайн неспроста попал именно на Синтар, ты же помнишь записи из церковной книги. Здесь уже прежде случались страшные, жуткие вещи, в разные века, с разными людьми, но на этом, как ты выразился, клочке земли. Я вернулся не только потому, что меня позвал Хибики, я и раньше получал предупреждения насчет Синтара. Зло пробудилось. Ты как будто не желаешь меня слышать. Слушаешь, но не слышишь.

– Божества разгневались на людей, принесших чужую религию на свою землю. Они разрушили храм. Такое могло произойти где угодно, – Сората сбавил тон, перейдя почти на шепот. Когда Генри кричал, ему становилось не по себе, и стало неловко от того, что и сам сорвался на крик. К тому же вспомнились слова Гумо в подземелье под церковью. – Это зло давно ушло в прошлое.

– Ты неисправим, – вздохнул Генри. – И я даже не могу наорать на тебя как следует.

Сората выдохнул, понимая, что больше всего боялся, что они на самом деле поругаются.

– Не надо на меня кричать, – слабо улыбнулся он. – Лучше скажи, что я должен сделать, чтобы ты понял меня?

– Расскажи, как далеко зашел этот твой проект.

Сората припомнил, как ему в голову пришла эта идея. Минул ровно год с закрытия Академии, год, который он провел будто во сне, чередуя работу с бесконечными походами к психологу, неделя в четырех стенах благоустроенной, но все-таки палаты. Ему показалось, так он дает себе второй шанс на жизнь, о жизнях же других он тогда и не подумал. Как вообще можно подумать о том, что кто-то окажется в опасности? Как она вообще выглядит, эта опасность?

– Весной приют должны открыть, – тихо сказал он. – За год я собрал достаточно спонсоров, все они ждут, когда я предоставлю им отчет о проделанной работе. Плюс софинансирование со стороны государства, мой проект одобрен как социальный. Все зашло слишком далеко, Генри. Остались последние проверки.

Закончив, он внезапно почувствовал холод и зябко поежился. Свист ветра за бумажными стенками был похож на жалобные стоны призраков, а тени гнущихся деревьев – на их тонкие темные руки, что тянулись к двум живым людям, собравшимся вокруг одинокого фонаря.

– Как это можно остановить? – глухо спросил Генри, и Сората отвернулся, не в силах вытерпеть его взгляд. – Ведь должно быть что-то, что может помешать открытию?

– Если вдруг выяснится, что остров не пригоден для жилья. Единственный вариант, – Сората опустил голову, рассматривая сложенные на коленях ладони. – Нет, есть еще один. Я могу лично закрыть проект, но это уничтожит меня.

– А если я смогу доказать, что остров опасен для жизни? Это поможет свернуть проект без потерь для тебя?

– Думаю да.