в отеле сообщила, что недавно слышала, как вы разговаривали на балконе по телефону и признавались в намерениях убить коллегу. Вы регулярно ругались с ним. Это подтвердили и другие отдыхающие, – тщательно, стараясь не упустить ни детали, на правах главного перечислил первый мужчина. – Вы прилюдно обещали его отравить, а ранее угрожали расправиться с ним в аквацентре…

У меня перехватило горло, и я закашлялась. Какой кошмар, неужели они принимают мою наивную вербальную «самооборону» всерьез? И что теперь делать? Кто мне поможет? От страха я окончательно потеряла дар речи и способность здраво соображать.

– Как утверждают свидетели, вас с пострадавшим связывали… м-м-м… личные отношения, – заметил второй.

– Нет! – Это кошмарное предположение неожиданно встряхнуло меня, придав сил. – Нет, нет и нет! Только не это… Не с этим гнусным, лживым, подлым хлыщом! Я ненавидела его – да, а ложиться с ним в постель – увольте! Лучше бы и правда убила…

По торжествующим лицам следователя и его помощника я вмиг поняла, что сболтнула лишнего. А ну-ка, не паникуй, Рита, попробуй мыслить логично, вспомни свою любимую дедукцию…

– Послушайте, да мало ли что мы несем, когда возмущены или обижены, – попыталась втолковать я. – Да, мы ненавидели друг друга, соперничали, но, клянусь, я его не убивала! Давайте разбираться. Я далека от спорта, а он какой-никакой, но все же мужчина. Как, скажите на милость, я могла с ним расправиться?

– Очень просто, – с готовностью ухватился за вызов второй. – Как показала предварительная экспертиза, в крови пострадавшего было значительное количество алкоголя. С таким пьяным человеком мог справиться кто угодно. У нас есть кусок записи этого вашего концерта… или праздника. Там четко слышно, как вы называете его пьяным. Поняли, что подвернулся подходящий момент, и…

– А орудие убийства? – Несмотря на ужас положения, меня охватил азарт детектива. – На мне почти прозрачное платье без карманов. На руке крошечная сумочка, в которую я с трудом запихнула мобильный. Откуда я взяла… чем там его убили?

– Рядом с местом происшествия был найден нож, небольшой и тонкий, вроде стилета, с тщательно стертыми отпечатками пальцев, – удовлетворил мое любопытство следователь. – Вы вполне могли предварительно спрятать его где-нибудь на берегу. Или незаметно держать все это время при себе. Свидетели утверждают, у вас в руке что-то все время звякало.

О, силы небесные! Не «в руке», а «на руке»! Я потрясла запястьем, на котором по-прежнему болтался замысловатый, петлей огибавший средний палец браслет. Но моих собеседников это, похоже, не убедило.

– Библиотекарша рассказала, что накануне вы взяли книгу, – порылся в записях главный. – Так-так, Агата Кристи, «Убийство в «Восточном экспрессе»… Заранее готовились, изучали способ совершения преступления?

– Да с чего бы это? Не смешите! – Впору было зайтись от негодования. – Ну, взяла я эту книгу перечитать, и что дальше? Антенну после грозы так и не починили, Интернета нет, чем еще заниматься? И что мне там изучать, я всю Агату Кристи наизусть знаю…

– Оно и видно, – кивнул помощник следователя. – Книга, согласен, не улика. А вот алиби у вас нет. По данным экспертизы, смерть наступила в промежутке между десятью вечера и одиннадцатью пятнадцатью. Праздник начался в девять вечера, еще примерно с час вы помогали развлекать публику, а потом как сквозь землю провалились. Отдыхающие не помнят, чтобы вы водили с ними хоровод или участвовали в обряде с пусканием венков по воде. Где же вы пропадали все это время?

Я обреченно уронила голову. В указанный час я брела по берегу в полном одиночестве и глотала слезы, думая о своей загубленной любви. Теперь, выходит, пора было переживать о загубленной жизни. Те, кого я подслушивала, меня не видели, так что рассказывать о странном разговоре представлялось бессмысленным. Маша подбежала ко мне позже, а ее разъяренный отец подошел и вовсе ближе к полуночи…

По щекам заструились слезы. Все это время я как-то держалась, не веря, что меня можно всерьез заподозрить в убийстве. Теперь же реальность предстала передо мной в кошмарном свете. Как бы смехотворно ни звучали некоторые домыслы свидетелей, у меня был мотив – и не было алиби. Я пыталась оправдаться, но невольно лишь убеждала в справедливости подозрений. Если продолжу в том же духе, точно окажусь за решеткой.

– Вижу, вы мне не верите. Все, больше ни слова без адвоката, – смахнув слезы, строго произнесла я, решив бороться до последнего. И снова вспомнила свои потуги в юридической журналистике. – Я задержана? Тогда, если не ошибаюсь, у меня есть право на один телефонный звонок, и мне хотелось бы этим правом воспользоваться.

Мужчины переглянулись, и первый молча положил передо мной телефон – спасибо мой, ведь я не помнила наизусть номеров мобильных. Я схватила телефон, занесла пальцы – и застыла на месте, с ужасом осознавая, что не знаю, к кому обратиться.

* * *

Неизвестно, сколько времени я просидела в ступоре с телефоном в руке. Меня не торопили, даже наоборот, с любопытством опытных психологов взирали на мою реакцию. А я усилием воли пыталась успокоиться и принять верное решение.

Родителей и Аньку я отмела сразу. Первые накрутят себя до сердечных приступов, вторая понесется спасать и устроит хайп до небес, с привлечением общественности и представителей СМИ. Обращаться к коллегам бессмысленно – стараниями Живчика они давно и безнадежно ненавидят меня. Звонок издателю станет лишним подтверждением нашей мифической любовной связи, и тогда мне точно придется уволиться, чтобы не слышать насмешек за спиной. Несколько не самых близких подруг и приятелей отпадали – они вряд ли приняли бы мою проблему близко к сердцу.

Оставался Ваня, верный друг Алика, а теперь и мой друг. Помнится, он призывал без стеснения звонить в любое время дня и ночи, если потребуется помощь или просто захочется поговорить. Правда… в последнее время наше общение стало будто бы формальным. Ваня исправно, раз в неделю, объявлялся по мессенджеру, дежурно спрашивал, как дела, а в ответ на мои вопросы отделывался вечным «Все в порядке, по-старому» и спешно отключался. Я терялась в догадках, что же означает это «по-старому», и всерьез опасалась, что девушка Вани, она же сестра Алика, снова сорвалась. Несколько лет назад враг их семьи подсадил ее на наркотики, и с тех пор борьба со страшной зависимостью шла с переменным успехом. В последние месяцы бедняжка, кажется, пошла на поправку, но что тогда означало странное поведение Вани? И разве я могла тревожить его в столь серьезный момент?

У меня был в запасе еще один вариант – пустить в ход деньги, к которым я пообещала себе никогда