бороде, исходило предупреждение: «Не открывай!» Надо ли говорить, что я тут же потянула ручку на себя?

Сначала ничего не удалось разглядеть, кроме того, что это какая-то подсобка: из-за косяка торчала щетка, поставленная вверх ногами. Хотя можно ли считать ногами ее щетину? Что еще хранилось тут? Я вообразила, будто увижу сейчас магические коробки и цилиндры иллюзиониста (что там еще входит в его волшебный реквизит?) и разгадаю наконец, откуда берется живой голубь, взлетающий над манежем? Это было слишком заманчиво, чтобы удержаться…

Нашарив на стене выключатель, я осветила подсобку, но все равно не сразу осознала, что вижу. В цирке ведь многое является не тем, чем кажется… Когда до меня все же дошло, в ладонях закололо от страха. Но мне как-то удалось извлечь телефон из заднего кармана джинсов и провести пальцем по имени «Артур».

– Срочно найди меня. Это какая-то подсобка в конце коридора, по которому я пошла. Директор должен знать, где это…

Голос Артура прозвучал встревоженно, он знал, что я не стала бы отрывать его из-за ерунды:

– Что там?

– Увидишь. Вызывай всю группу.

Сама не понимаю, почему я не объяснила все толком? И отчего мне стало так страшно? Не впервые же оказалась на месте преступления…

«Я одна сейчас! – осенило меня. – Вот в чем дело. Мертвые никогда не пугали меня, потому что рядом всегда были Артур с Никитой… Никита! О черт, я до сих пор не позвонила в больницу!»

Но сейчас точно было не время для телефонных переговоров. Кто-то уже бежал по коридору – звуки гулко разносились в темноте. Я не сомневалась, что это наш Логов, и с облегчением перевела дух, когда он выскочил из мрака. Там раздавались еще чьи-то шаги, но я не стала дожидаться того, кто спешил за Артуром.

Схватив его руку, я указала пальцем на тело полноватой билетерши в синем форменном жилете поверх светлой блузки с длинными рукавами. Она сидела на полу, некрасиво раздвинув толстые ноги в телесных колготках и откинув седую голову. Лицо ее представляло жуткое зрелище: мертвые глаза выпучены, рот раскрыт, из носа вытекли сопли… Кожа была багровой – казалось, задень щеку, и брызнет кровь. На шее у нее был длинный бирюзовый шелковый шарф, которым ее и задушили.

– Я видела ее… живой. Она работала тут.

– Анечка! – ахнул подбежавший сзади директор.

Он запыхался и дышал сипло, как астматик. Может, и был им…

– Да что ж это такое?! Что происходит?

Обернувшись к нему, Артур чуть склонил голову набок:

– Ваш цирк, вы мне и скажите.

Но, видно, сам решил, что жестоко мучить несчастного Ганева, и только добавил:

– Теперь вы убедились, что Венгровского убили? И видимо, эта женщина что-то знала об этом… Как, говорите, ее зовут?

– Анна. Эдуардовна. Тараскина.

Каждое слово директор просто выдавливал из себя. Ему, видно, и впрямь не по себе стало от увиденного. И оттого, что по его цирку разгуливает убийца… Эту жертву уже никак нельзя было списать на несчастный случай.

– Она работала в воскресенье?

– Д-да, – губы Ганева плохо слушались, каждое слово давалось ему с трудом. – Кажется. Нет, точно работала. У нас же Вера на больничном.

«Значит, могла видеть убийцу», – Артур явно подумал об этом. Только почему она не заявила об этом сразу же? Ведь оперативники всех опросили…

– Шарф принадлежал ей?

Василий Никанорович мелко затряс головой и развел руками:

– Чего не знаю, того не знаю. Не обращал внимания.

– Ладно, разберемся, – привычно пробормотал Артур. – Сейчас наши ребята подъедут. Вы их уже знаете.

– Мне пойти встретить?

– Если не трудно.

Когда мы остались вдвоем, Артур внимательно посмотрел на меня:

– Как тебя сюда занесло?

– Ты ж меня знаешь… Я просто заблудилась.

– Если б ты не была такой кулемой, труп мог пролежать здесь… по крайней мере до завтрашнего утра. Надо выяснить, кто пользуется этой подсобкой. – Он осмотрел ручку, при которой даже не было замка. – Похоже, ее не закрывают…

– Убийца точно знал, что она открыта.

– Или ему просто повезло.

– Ты же не веришь в случайности!

– Не верю. Но случайностям до этого и дела нет. Они происходят, и все тут… Черт! – вдруг заорал он, напугав меня. – Вот же сука! Я здесь, в двух шагах, а он убивает свидетеля!

Я попыталась перенаправить его энергию:

– Думаешь, эта женщина что-то видела?

– Даже не сомневаюсь. Может, засекла эту лазерную указку…

– Ты сказал: он… А женщина могла… это сделать? – я только указала на тело в подсобке.

Артур пожал плечами:

– Сколько угодно. Цирковые девушки тренированные… Руки сильные. – Он поморщился: – Башка дико болит, кофе только утром выпил.

– Принести тебе? – вызвалась я. – Если буфет закрыт, могу поискать по округе. Я и сама хочу.

Если ему нужно было разрядиться и от души попинать стену, лучше было сделать это без свидетелей.

– Будь добра, – неожиданно Артур погладил меня по голове. – Что б я без тебя делал, Сашка?

Я так смутилась, что брякнула:

– Надеюсь, это ты о моем умении отыскивать трупы, а не о том, что я могу принести кофе…

И получила щелчок в лоб:

– Иди уже!

* * *

Цирковой буфет оказался закрыт, ведь в понедельник представлений не было. Пришлось отправляться на поиски кофейни, где продают навынос. На крыльце служебного входа мы столкнулись с Овчинниковым, за плечом которого маячила бригада криминалистов.

Вместо приветствия наш оперативник высморкался в бумажную салфетку:

– Чертова погода!

– И тебе привет! – отозвалась я.

Он взглянул на меня мрачно, словно это моя вина была в том, что его вытащили из теплого кабинета. По сути, Володя был прав…

– Что тут опять?

– Второй труп.

– Кто бы сомневался… У Логова вечно богатый урожай. Не подскажешь, он не сам их организовывает?

Отвечать на глупости я не собиралась, поэтому он буркнул:

– Куда идти?

Я объяснила как смогла, отчего опер только поморщился. С такими подсказками он не дойдет до места до конца жизни… Чтобы хоть как-то задобрить, я предложила:

– Взять тебе кофе? Я отправляюсь на поиски.

Его лицо мгновенно просветлело и разгладилось, и Володя заморгал так растроганно, точно никто никогда не заботился о нем. А ведь Овчинников был женат…

– Только без сахара!

– Мужской вариант. Артур пьет такой же.

– Спасибо, Саш! – крикнул он мне вслед.

Я вскинула руку в знак того, что это не составит труда.

Далеко идти не пришлось, кофейня обнаружилась в соседнем доме, маленькая и уютная, каких полно в Москве. Здесь было тепло, вкусно пахло и звучала одна из тех незамысловатых и нежных испанских песенок, которые всегда действовали на меня гипнотически. Стоит