жены временно откладывается, а то он, наверное, бедный извелся уже. Все-таки поиск жен – дело тяжкое.

Я тихонечко приоткрыла дверь в его комнату, думая о том, что, если эта Снежная королева сопит в обе дырочки, я его прихлопну! Ибо нечего дрыхнуть, когда у тебя в соседней комнате жена помирает, а потом воскресает!

На свое счастье он не спал.

Малкольм сидел в кресле и с застывшим лицом смотрел на пляску огня в камине. Тени играли на его лице, будто он вызывает демонов из самых дальних кругов ада. Да… С таким лицом только демонов и вызывать. Жутковатое, откровенно сказать, лицо-то…

Нет, он прекрасен, как и всегда, конечно…

Но сейчас веяло от него чем-то таким…

Эм, ладно. Не будем к ночи чертей поминать. А то мало ли, придут еще, тем более заклинатель у них уже имеется.

Ой, что-то меня совсем не туда понесло, не оклемалась походу еще.

— Все, снимай со своего лица траурное выражение! Похороны отменяются! — весело проговорила я, подперев плечом косяк.

Но вместо радостных возгласов, нежных объятий, слез или жалкой улыбки, на худой конец, на меня посмотрели, как на букашку. Вот и воскресай после этого!

— Зачем ты это сделала?

От его слов повеяло таким холодом, что даже температура в комнате, казалось, упала. Я нахмурилась и сложила руки на груди.

— Что сделала? Ожила? Ой, прости, а ты уже новую жену себе подыскал? Блин, какая жалость… Ты бы хоть на ухо шепнул, а то как-то неловко вышло.

Он прикрыл глаза рукой и откинул голову на спинку кресла. С его губ сорвался вздох.

— Я думал, ты другая… Думал, все получится. Глупо было надеяться, — устало произнес он.

Эм, нет… Я чего-то не поняла. Он реально что ли хотел, чтобы я померла?

И вообще, какая это – другая?! Менее живучая, что ли?!

— Надеяться на что? – мрачно спросила я.

— Ничего. Иди спать.

Ага, сейчас!

Оттолкнулась плечом от косяка и потопала к муженьку на разборки. Не дойдя до него пары шагов, снова сложила руки на груди и уставилась на него.

— Я так понимаю, криков радости и поздравлений с удачным воскрешением не будет? – спросила еще более мрачно.

А потом на глаза мне попалась бутылка. Пустая бутылка очень похожая на ту, которую я перепутала с маслом в первый день.

Нажрался, значит, собака.

Я тут умираю, а он пьет. Эх, мужики!

Короче, все ясно…

О каком диалоге может идти речь, когда собеседник в стельку пьян! Меня тогда от нескольких капель вынесло, а он целую бутылку оприходовал. С другой стороны, может, муж просто сильно переживал?

Я с сомнением взглянула на него, пребывая в раздумьях на тему прощать мне его свинское поведение или не прощать.

Нет, все же прощать нельзя, а то еще возьмет в моду, а мне потом с этим живи!

Я наклонилась к нему и замерла. Его губы были прокушены до крови, и капелька текла по подбородку, оставляя за собой красный след.

Это что еще за самовредительство?

— Я так устал, - пробормотал он. — Я так устал пытаться. Каждый раз одно и тоже. Я так устал.

Я нахмурилась. Мозг пытался развести масштабную деятельность по расследованию тому, о чем сейчас, черт возьми, говорил муженек.

Дело ясное, что дело темное. Но вот в чем конкретно заключалась его тьма?

— Не умирай, Габриэль, - хрипло пробормотал он.

— Да я, как бы, и не собира… - начала я.

— Нет.

Он отнял руку от лица и взглянул на меня, его глаза лихорадочно горели.

— Ты уйдешь. Я просто не готов. Я просто… Дай мне еще немного времени, — он посмотрел на меня так, что у меня внутри все перевернулось и сглотнул. — Хотя бы неделю. Я просто…

Та-а-а-а-ак…

— Каждый раз… Я не хочу на тебя смотреть. Я боюсь увидеть, что ты… — он качнул головой и закрыл глаза. — Но я не могу не смотреть. Даже если это опасно, я просто не могу не искать тебя. Я не хочу надеяться, но с тобой все по-другому… И все также. Все бессмысленно.

Я вздохнула. Тяжелый случай.

Откинув с лица волосы, я подошла к мужу и села на него верхом, уперев колени в обивку кресла. Затем взяла в ладони его лицо и заставила посмотреть себе в глаза.

— Я понятия не имею, что там у тебя творится, но я не собираюсь никуда уходить.

Малкольм как-то странно-нежно взглянул на меня, обхватил своими руками мои и с мягкой улыбкой, перевернувшей мое сердце, он уверенно прошептал:

— Ты уйдешь.

И я поняла, что совершенно не знаю, что мне делать.

Я абсолютно, черт возьми, не понимаю, что здесь происходит!

Что мне сказать? Как мне помочь ему?

— Ты уйдешь, - повторил Малкольм, его пальцы скользнули по моим рукам, погладили скулы, щеки, пока я с беспокойством смотрела на него.

Его ладонь легла мне на затылок, и он наклонил мою голову, оставив легкий поцелуй на лбу, следующий пришелся в висок.

— Знаешь… - начала я, теребя между пальцев пуговицу на его рубашке. — От меня не так-то просто отделаться.

Муж ничего не ответил. Я подняла голову и посмотрела на него, желая понять, о чем он думает. Его взгляд скользнул по моему лицу, пальцы снова погладили скулу.

— Иди, Габриэль.

— Ну, ничего себе… — пробормотала я. — А вдруг мне страшно спать одной, или я боюсь возвращаться в комнату? Может, мне и тут неплохо?

Я зевнула и положила голову ему на плечо. Мороз, горькая мята и слабый запах алкоголя окутали меня мягкими волнами. Глаза уже закрывались, сон с каждым мгновением был все ближе и ближе. Почувствовала легкие поглаживания по голове и расслабилась окончательно.

— Ты странный, — пробормотала я. — Но ты мне нравишься.

***

Луч холодного зимнего солнышка прыгал на моем лице и не давал и дальше нежиться в теплых объятьях сна. Я недовольно застонала и перевернулась, обнимая рукой подушку и зарываясь в нее лицом.

М-м-м…

Мороз и мята…

Я открыла глаза. Погодите-ка… Какая еще мята?!

Стряхнула остатки сна, села, приподнявшись на руках, и огляделась. К своему удивлению я обнаружила себя в спальне мужа.

Мозг лихорадочно работал, пытаясь вспомнить что произошло вчера и как-то объяснить мое внезапное появление в спальне супруга.

Вариант первый: в пирожных снова было что-то не то,