Альташ, который, насколько я поняла, прекрасно слышит все происходящее. И учитывая его трепетное отношение к собственной персоне, то…

Белоснежная голова дракона просунулась в распахнутые двери церкви. Алый взгляд обвел всех присутствующих, и Альташ взревел.

От этого рева закладывало уши, и даже у меня на мгновение возникло желание дать деру, чего уж говорить о других людях.

Зато сразу стало намного веселее!

Гости носились по церкви, натыкаясь друг на друга, вереща и падая. Альташ ревел, как ненормальный, наверняка просто от скуки, и чтобы показать, кто тут главный. Алек и Эрика все также не могли оторваться друг на друга, и даже дракон им был ни по чем. Краем глаза я заметила, что дядюшка отошел к стене, пережидая, пока все закончится. Кажется, Альташика он не боялся совершенно.

Вот! Не зря я уважала его!

К слову, батюшка сиганул в окно одним из первых, похоже, я пошла совсем не в него.

Какая я-то женщина поскользнулась на собственной юбке, священник опустился на колени и слезло просил изгнать дьявола из святой обители, перебирая четки. А я посреди этого хаоса посмотрела на мужа, и почувствовала, как от его улыбки сердце делает: «Ту-дум!».

— Муж мой, кажется, пора сваливать или нас скоро поднимут на вилы! — весело крикнула я.

Малкольм обвел взглядом творящийся бедлам и уголки его рта дернулись.

— Кажется, ты права.

Я протянула ему руку, наклонила голову вбок и спросила:

— Бежим?

— Я никогда не бегал. И не собираюсь, — проговорил муж, переплетая свои пальцы с моими.

— Что?! — воскликнула я, вытаращившись на него. — Никогда не бегал?! Ты шутишь?!

— Ни чуть.

Люди выбили окна в церкви и повалили на улицы, кринолины дам застревали в окнах, являя миру их симпатичные панталоны.

— Развод, — хмуро сказала я. — Развод и девичья фамилия. Я просто не могу быть замужем за человеком, который ни разу не бегал и даже не хочет начинать!

— Боюсь, — улыбнулся Малкольм и склонился ко мне, касаясь моих губ своими. — У тебя нет выбора. Ты от меня никуда не денешься.

— Подумать только, а ведь я тебя считала уродливым стариканом, — еле слышно прошептала я.

— Что? — переспросил он, целуя меня.

— Ничего. Я просто сказала, — наши взгляды встретились, - что люблю тебя.

Его льдистые глаза чуть прищурились, а где-то в их глубине затаились смешинки, которые сводили меня с ума своим очарованием.

— Долго же ты терпела.

Я ударила его по плечу.

— Могла вообще не сказать.

— Но мне нравится, что ты это сказала, — произнес он, его рука прошлась по моей спине и крепче прижала к нему. Малкольм обнимал меня.

Мой старик-извращенец. Мой монстр. Мой лорд Ледяных гор. Мой муж.

Он весь был моим. А я его.

Навеки.

Ну, или по крайне мере, на тот период, пока я буду уламывать его начать бегать. Но если он откажется, то все – точно развод! Развод!

ЭПИЛОГ

— Как я устала! — тихо пожаловалась Эрика, глядя на темноволосого мальчика в колыбельке. — Он совершенно отказывается спать ночью и постоянно капризничает.

Я фыркнула, но тоже тихо.

— А что ты хотела? Дети – это, конечно, цветы жизни, но по мне так скорее кактусы, чем ромашки.

— Вы с лордом Астайном не думаете о малыше? — спросила подруга, откидываясь на мою кровать.

Меня забавляло, что Эри до сих пор зовет Малкольма так официально, но в конце концов, у каждого свои тараканы.

— Эм… Ну…

— Серьезно?! — шепотом воскликнула она. — А как же разговор про кактусы?

— Я Малкольму сразу сказала, что по ночам сидеть будет он, — фыркнула я и скрестила руки на груди. — Это все было его идеей.

— Поздравляю, — улыбнулась Эри.

Я почесала щеку.

— Подожди, я еще сомневаюсь, принимать поздравления или сочувствия. Вот погоди, определюсь...

— Лиса, ты как всегда!

— Всегда хотел спросить, — вдруг услышали мы такой же тихий голос Алека, который вошел в комнату.

Он подошел к жене, поцеловал ее, а потом уселся рядом. На мою кровать. И пусть я на ней уже очень давно не сплю, но все равно наглость!

— Почему родные зовут тебя Лиса? Как вообще Габриэль сократилось до Лисы?

Я фыркнула.

— В детстве, я ненавидела имя Габриэль, а потому всем объявила, что меня отныне должны называть Василисой, а сокращенно – Лисой. Потом тот дурацкий возраст ушел, а привычка осталась.

— А я думал, это как-то связано с твоими волосами.

— Не, — отмахнулась я. — Тут схема сложнее. Мы по-простому ничего не делаем.

С балкона до меня донесся звук, очень похожий на хлопанье крыльев.

Альташ и Малкольм!

Муженек летал в соседнее государство, решал вопросы по договору о ненападении. До них донесся слух, что лорды Астайны более не властны над драконами, и они вполне логично прекратили выплату денег. Малкольм решил не оставлять их в заблуждении и лично уверить в том, что с драконами полный порядок. Зуб даю, что теперь они платят нам вдвое больше, чем раньше, если не втрое.

Я быстро пересекла комнату и, открыв дверь, зашла в покои к мужу, которые теперь были скорее общими, чем его.

Едва взгляд Малкольма остановился на мне, как выражение его лица потеплело, а уголки рта дернулись. Он подошел ко мне и, поцеловав, зарылся лицом в мои волосы:

— Как ты?

— Я-то что? — усмехнулась в ответ. — Лучше скажи как у тебя дела? Признайся, ты задал трепку этим бедолгам, которые уже наивно решили, что вышли из под твоего ига?

Муж тихо засмеялась и поцеловал в макушку. Его рука медленно прошлась по моему животу.

— Как поживает ребенок?

— Думаю, пока рано называть его ребенком, — поделилась я своими соображениями. — Он же пока едва ли больше фасолинки.

— Мне все равно. Это мой ребенок.

Я совру, если скажу, что от его слов по моему телу не прошлась приятная дрожь. За окном взревел Альташ, недовольный тем, что я совсем не обращаю не него внимания, и тут же в соседней комнате послышался плач младенца и ругань Алека.

Я засмеялась, уткнулась в грудь мужа, вдыхая запах мороза и мяты, и по моим губам скользнула улыбка. Как же я все-таки счастлива!

Конец.