Вытащив из кармана конверт, Валентин протянул его Маркелову.

— Вот это остаток… Гуляйте, молодой человек!

Не поднимая головы, Маркелов почувствовал, что в этот самый момент Валентин усиленно разглядывает его. Ему интересно было знать, как Захар поведет себя. Наверняка пытается отыскать в его глазах алчный блеск, хочет увидеть судорожное движение кадыка или что-нибудь похожее. Стараясь сохранять спокойствие, Маркелов слегка улыбнулся. Не дождетесь, милостивый государь! Уж сотней косых меня не пронять!

— Расходимся?

— Ты первый, — невесело предложил Валентин, буравя Захара глазами. — Я еще постою.

— Отчего так?

— Не хочу подставлять спину, — прозвучал серьезный ответ.

Петр Сидорович работал под прикрытием. Он числился скромным инженером по технике безопасности в одной частной фирме. Захар всякий раз улыбался, думая о том, как вытянулись бы физиономии руководителей этой фирмы, если бы они знали, что за человек прячется в их заведении. Встреча происходила на рабочем месте Петра Сидоровича.

Маркелов подозревал, что эта комната была выбрана далеко не случайно. Насколько он успел изучить своего куратора, тот вообще ничего не делал просто так. Петр Сидорович предпочитал продумывать каждую мелочь, чтобы исключить любые сложности во время беседы.

По-другому этот кабинет следовало бы назвать комнатой для переговоров. Здесь отсутствовало все, что могло раздражать собеседника. На стенах лишь пейзажи, услаждающие взор; на каждом из трех окон горшки с цветами, — тоже, надо полагать, помогают снять напряжение. Даже стол был не квадратный, что всегда подразумевает противостояние, а круглый, указывающий на то, что переговаривающиеся стороны равны. В подобных местах для снятия внутреннего напряжения предусматривается даже легкая музыка, но в данном случае это был бы явный перебор! Все-таки разговор пойдет о вещах серьезных, а потому следовало настроить собеседника на подобающий лад.

В общем, в комнате не было ничего такого, что могло бы привести к непреднамеренной конфронтации и, как следствие, к непредвиденному повороту разговора. Было заметно, что Петр Сидорович — мастер по обработке собеседника и умело применяет весь арсенал речевых уловок для достижения желаемого результата: когда следовало — поддакивал, когда было нужно — вставлял шутку, а то и мог рассказать какой-нибудь анекдот. Обволакивал мягко, умело, полное впечатление, что каждым словом он набрасывал на собеседника крепкие путы. Только под конец беседы начинаешь понимать, что связан по рукам и ногам и ничего не остается, как соглашаться. Но особенно сильным его оружием была приветливость, которая излучала такой убойный заряд радушия, что просто сражала наповал. В голове так и вертелась назойливая мыслишка: «Ну, как же можно возражать такому милому человеку, который так тебя любит и желает тебе только добра!»

Таков был стиль общения Петра Сидоровича.

Разумеется, он мог быть и другим. Мог смежить густые брови на самой переносице и ледяным шепотом, больше смахивающим на шипение змеи, произнести проклятие, от которого стынет в жилах кровь. Но сейчас он был воплощение обаяния, ее сущностью, а следовательно, рассчитывал попросить нечто больше, чем мог дать ему Маркелов. Он нахмурился лишь в тот момент, когда Захар стал рассказывать о ночном нападении двух неизвестных.

— А чего ты удивляешься? — Его брови взметнулись вверх. — Не забывай, что ты для всех Клещ! Фигура отверженная. Думаю, что это те, кто должен был тебя уделать. Кстати, среди них должен быть Герка Маклай, корешок настоящего Клеща. Воровской сходняк назначил его палачом, так что убрать тебя для него дело чести! А ты молодец, вовремя сориентировался.

— Как же они меня нашли?

Петр Сидорович на секунду задумался:

— Скорее всего, отследили тебя. Установили радиозакладку в «Фиалке», а потом сняли информацию. А ты чего удивляешься? Думаешь, что воры только по карманам шарят? У них разведка не хуже нашего работает!

— Нет, просто я не думал, что они сработают так быстро.

— Теперь будешь знать. Ладно, забудем… Этот Валентин ничего не заподозрил?

Маркелов отрицательно покачал головой:

— Нет. — Вспомнив официантку из ресторана и ее ноги, вскинутые к потолку, с улыбкой добавил: — Встретили как родного.

— Значит, ни у кого и в мыслях не было, что ты работаешь под Клеща?

— Выходит, что так. Клещ меня хорошо поднатаскал. Порой мне кажется, что я даже думаю так, как он.

— Это неплохо. Ты всецело вошел в образ… Значит, там лежали только эти документы? — проникновенно спросил Петр Сидорович, приподняв папку.

Соорудив беспристрастную физиономию, Маркелов постарался не выдать себя блеском глаз. Важно не отводить взгляда, в этом случае беседа приобретает еще большую доверительность.

— Да… Валентин говорил, что, возможно, в сейфе будет лежать крупная сумма. Но ее не было. — Пожав плечами, он добавил с показным равнодушием: — Было пять тысяч баксов, но разве это деньги?! Так… девочкам на конфеты. Нет, но если вы хотите, чтобы я поделился, тогда, конечно, — безмятежно продолжал Захар и чуть медленнее, чем требовала того ситуация, полез в карман.

Существует масса приемов, позволяющих распознать ложь: от непроизвольного сужения зрачков до нелепого запинания речи. По большому счету вранье вообще невозможно утаить! А все потому, что, как только произнесено первое лживое слово, тут же возникают отрицательные эмоции, которые заставляют активизироваться нервную систему, а она, будто бы ниточки, дергает мышцы лицевого нерва.

Длительное время Петр Сидорович работал в одном из закрытых научно-исследовательских институтов, занимавшихся проблемами мозга. Институт курировало высокое начальство с Лубянки. И только нечистый разберет, чем он там мог заниматься! ФСБ вообще очень странная контора, в ее стенах встречаются весьма колоритные экземпляры — от нелегалов до специалистов по паранормальным явлениям. И главное, там всем хватает места! Вот сидит иной такой экземпляр в своем кабинете весь рабочий день и пытается установить связь с какими-нибудь потусторонними силами. Не исключено, что Петр Сидорович специализировался на том, что выводил на чистую воду профессиональных лжецов! Для того чтобы сбить его с толку, следовало сдабривать ложь доброй порцией правды. А для этого нужен твердый взгляд и уверенные интонации. И попробуй разберись, какой раздрай таится у тебя в глубине души! А потом, собственно, и ложь отсутствует. Ну, запамятовал, что в сейфе лежали коробочки с бриллиантами. С кем не бывает!

Лицо у Петра Сидоровича оставалось по-прежнему приветливым, но между тем в нем произошла некоторая перемена, едва различимая взглядом. Огонек, что искрился в глазах, вдруг как-то неожиданно подрастерял прежнюю яркость и теперь всего лишь тлел, правда, с недобрым блеском.

— Не о том речь! — с деланым безразличием отмахнулся Петр Сидорович. — Просто я подумал, что в нем могло быть нечто существенное. Контора-то солидная! Чего ради им роту охранников держать! Значит, эти документы и в самом деле представляют большую ценность. — В первый раз за время разговора он с интересом взглянул на папку, лежащую на краю стола. Тщательно запакованная, она и в самом деле представляла собой средоточение строжайших секретов. На такую вещицу смотреть-то боязно, не то что в руки брать!