И все-таки Петр Сидорович отважился. Подняв папку, он как бы попробовал ее на вес. Нижняя его губа слегка поджалась, отчего на впалых щеках отчетливо проступили глубокие морщины. Маркелов обратил внимание, что кожа в этих местах выглядела почему-то темнее.

Предусмотрительно принесенные ножницы лежали здесь на столе. Взяв их в ладонь, Маркелов прицелился и уверенно срезал край упаковки.

— А он может догадаться, что один пакет находится у нас? — спросил Петр Сидорович.

Захар понимал, что спросил он для порядка, так сказать, для проформы, как бы предлагая разделить ответственность поровну.

Захар отрицательно покачал головой:

— Откуда?! Ведь количество пакетов не обговаривалось.

Петр Сидорович кивнул, светлея лицом.

— Тоже верно… А больше там ничего не было? — Петр Сидорович неожиданно вновь вернулся к прежнему разговору, резко вскинув подбородок.

Маркелов ожидал этого вопроса, даже примерно догадывался, в какой именно момент их диалога он должен прозвучать, но тем не менее так и не сумел подготовиться должным образом. Лицевой нерв отреагировал мгновенно, слегка дернувшись, как если бы он наступил на что-то необычайно острое. Маркелов попытался улыбнуться, стараясь погасить непрошеные идеомоторные движения.

— Я же уже сказал, что ничего не было, — постарался придать Маркелов своему голосу как можно больше твердости. — Или вы мне не доверяете?

Кажется, удалось убедить. Петр Сидорович согласно кивнул и вытащил первый документ, представлявший собой какую-то небольшую книжечку. Наверху крупными буквами было написано «Инициативники». «Господи ты боже мой!» — едва не выкрикнул Маркелов.

Инициативниками в контрразведке называют людей, которые по собственному желанию идут на службу к противнику. Чаще всего мотив единственный — деньги! Только некоторые экземпляры человеческой породы, в силу авантюрного характера, предпочитают идти из-за остроты ощущений.

Список был длинный, насчитывающий почти полсотни фамилий. Напротив каждой персоны значилась оперативная кличка и место работы. Если исходить из списка, то свои люди у «Плутоса» значились даже в администрации Президента. Удивляться не стоит, человек по своей сути слаб и во все времена ценит материальное благополучие (нынешнее поколение не является исключением), а если исходить из сумм, проставленных напротив фамилий, то можно было смело утверждать, что эти господа не бедствовали. За такие деньги можно оправдать самый бесшабашный риск.

В списке значились даже уборщицы. Если вдуматься, тоже не самая последняя фигура в разведке. Хотя бы потому, что именно они выгребают бумаги из корзин, которые выбрасывают министры, а в этих бумагах, как известно, может храниться много интересного. Так что через руки уборщиц в серых некрасивых халатах проходят документы такой важности, что не снились иному вице-премьеру!

С такими людьми непременно следовало сотрудничать. И вообще, нельзя пренебрегать любой дружбой, тем более если инициатива идет из лагеря противника, — рано или поздно этот человек может понадобиться.

Среди инициативников оказалось немало чиновников, ответственных за встречи и протоколы. Собственно, рутина, скукота. Но именно эти люди больше, чем остальные, осведомлены обо всех раскладах в исполнительной власти: блоках, коалициях и прочих союзах. Они прекрасно разбираются во всех течениях, происходящих в верхних эшелонах власти, прекрасно понимают как правила открытого боя, так и подковерную возню.

В этом списке Маркелов обнаружил несколько знакомых фамилий и едва удержался от радостного ликования: «Маска-маска, я тебя знаю!»

Пятым сверху значился Кирсан Ерин, или просто Ерема, бывший однокашник, парень из параллельного потока. Человек до невероятного контактный и очень легкий в общении, но вместе с тем весьма авантюрного склада. Оставалось очень странным, как это, при его внутреннем легкомыслии, он сумел дорасти до поста начальника отдела в Министерстве финансов. Он был тем человеком, от решения которого зависели весьма важные процессы. Маркелова не удивило, что на контакт он пошел сам. Разумеется, не столько из-за денег — хотя благополучие у него всегда было в почете, — сколько из-за ложного представления о романтике.

Ну что тут поделаешь, нравится человеку, когда в его жилах пьяно гуляет кровушка!

А вот это полнейшая неожиданность!

Ну кто бы мог подумать?! Степан Курахин — любимец курса, балагур, бабник, да и вообще большой умница. Как он мог оказаться в этом списке? Может быть, к контакту его подтолкнул шантаж? Прожита уже почти половина жизни, и наверняка в ней имеется нечто такое, что хотелось бы утаить от широкого круга. Наверняка угодил в разработку, а опытные волчары прошлись по нему глубоким уровнем проверки и сумели выявить нечто такое, что способно было перечеркнуть не только его прошлые заслуги, но и перепачкать вторую половину жизни. Ради чего он решил пойти на предательство? Любовная связь, гомосексуализм, а может быть, педофилия?

Следующий документ — а это был листок обычного формата — оказался не менее любопытным. На нем было напечатано около трех десятков фамилий, а под ними уверенным, широким росчерком приписано: «Перспективные в вербовочном плане». Документ был чем-то вроде рабочей записки, напротив некоторых фамилий стояли вопросительные и восклицательные знаки. Попробуй разберись, какую смысловую нагрузку вкладывал в них автор записки. Дальше ждало еще одно серьезное открытие. На листке вместо шапки крупными буквами было выведено «ФСБ. Аналитический отдел». А ниже аккуратным почерком третьеклассника были написаны еще восемь фамилий, напротив каждой — краткий психологический портрет. Красным карандашом помечены наиболее негативные черты характера. Напротив одного из них, некоего Шадронова А. С., было написано, что он предпочитает французский коньяк, склонен к авантюрным поступкам. Рядом с тремя другими именами аккуратно написано: «…Большие амбиции, весьма благодатный материал для вербовки». Здесь же несколько фраз, взятых в красную рамку: «…Неудовлетворен нынешним положением, расположен жить красиво, имеет серьезные обиды на руководителя. Весьма благоприятный материал для вербовки».

Маркелова не покидало ощущение, что именно здесь кроется главная информация, из-за которой пришлось взламывать сейф. Но он старался не показать своей заинтересованности.

Чуть приподняв голову, Маркелов посмотрел на Петра Сидоровича и увидел, с каким интересом тот изучает списки. Радужка глаз увеличилась, отчего лицо приобрело какое-то хищное выражение. Применительно к данному случаю можно было сказать: «Смотрит в оба!»

— Ты кого-нибудь из них знаешь? — как можно равнодушнее спросил Петр Сидорович, подняв глаза.

Отрицательно покачав головой, Маркелов уверенно ответил:

— Никого! Эти фамилии мне ни о чем не говорят.

Вот здесь в полной мере ему пригодились пейзажи, висевшие на стенах. Достаточно было взглянуть на пруд, заросший желтыми кувшинками, как тотчас начинаешь приобретать благостное расположение духа. Так бы и жил в таком состоянии!