Наконец, Аарон выпрямляется. Он еще с минуту просто изучает меня. Моя нерушимость призрачная, но я стою на своих двух, не думая падать. Когда он разворачивается в сторону лестницы, я еле слышно выдыхаю. Рон проходит мимо жены; он бросает Агнес, направляя на нее указательный палец правой руки:

– Эту ночь ты проведешь в гостевой комнате!

Кажется, он и не нагрубил, но слова его звучали, в самом деле, очень резко. Агнес закрывает рот ладонями, чтобы заглушить рыдания. Я подлетаю к ней, обнимая крепко, как могу. Со всей сестринской любовью. Пусть они только не расстанутся из-за меня. Эта девушка не переживет такого исхода. Только не она.

***

Джереми

Ранним утром в аэропорту царит настоящий хаос. Кто-то опаздывает на рейс, кто-то ссорится с теми, кто опоздал, не встретил вовремя. А кто-то решил докучать сотрудникам 4 терминала. Но в действительности я совсем не выспался. Более 13 часов в воздухе я только и думал о том, что будет с нашими жизнями, когда я прилечу во Флориду. Да, наверное, она все так же черства ко мне, даже не вспоминала ничего, связанного со мной, в то время как я места себе не находил, прокручивая в памяти то, как ее ресницы взлетают вверх. Это сокрушает мой зыбкий мир, он разлетается на кусочки. Так же пуля пистолета разрушает все, что только возможно. Она делает меня уязвимым даже тем, что живет в моих мыслях. Что же будет со мной, когда я встречу ее? Сколько раз мне придется умереть, видя в ее глазах равнодушие?

Мама спешит навстречу с распростертыми объятиями. Странно, что Рон не рядом с ней, хотя я точно знаю, что они приехали вместе. Кайя держит меня за руку, поправляя свою высокую прическу, украшенную каким-то странным темно-зеленым платком, на котором виднеются не менее странные рисунки. У Кей-Кей сегодня не сильно подведены глаза, а помады вовсе на губах нет – только розовый блеск. Ее ладонь потеет все сильнее с каждым маминым шагом в нашу сторону. Мама просто бежит, так хочет скорее обнять меня.

– Сынок! – стройная зрелая женщина утыкается лбом мне в плечо, прежде оставив очень смачный поцелуй на моей щеке. Кайя тут же принимается стирать след, оставленный матерью. Такое чувство, что у меня их две. – Как же я скучала! – всхлипывает мать, но ее глаза абсолютно сухие, когда она отстраняется, чтобы взглянуть на меня.

Ее ладонь скользит по моей отращенной щетине, что отныне постоянно присутствует. Другая рука изучает макушку и затылок, волосы на которых сострижены коротко, зато в области лба и темени волос значительно больше. Прямо густая шевелюра. Я подбираю челку, улыбаясь матери.

– «Канадка», как у отца, – комментирует она, похвально кивнув. – Тебе очень идет, дорогой. Прости папу, сынок, он не смог приехать. Мотается по делам в Сент-Питерсберг.

Как и я и думал.

Кайя рукой проводит по нижней части моей шеи, и мама, наконец, глядит на нее.

– Здравствуйте, миссис Уолш! Я так рада наконец-то познакомиться с вами!

У мамы улыбка шире прежнего. Она принимает в свои щедрые объятия Кайю. Они долго треплют друг друга по спине, высказывая все эмоции от этой встречи.

– А я счастлива знать, что мой сын женится на такой прекрасной девушке, – отвечает мать, молитвенно сложив ладони, и рассматривает кольцо на безымянном пальце Кей-Кей.

На замечание моей мамы девушка тянется и целует меня в шею. Она кладет мою руку себе на плечо, и ладонью водит мне по груди, через серый джемпер. Пока мы проходим к выходу из аэропорта, эти двое успевают поговорить обо всем на свете, черт возьми. Хвалят внешность друг друга, обсуждая модные тенденции. Но мне все равно. Наверное, поэтому я спешу выйти на улицу скорее, оставив их позади себя. Сумасшедшие, наполненные фальшью, возгласы моей мамы не спутать ни с чем.

– Джереми так много о тебе рассказывал, – слышу довольной голос мамы.

Это совершенно не так. При каждом телефонном разговоре с ней, по ее же просьбе, я неохотно информировал о Кайе, в паре-тройке слов описывал, что она симпатичная, добрая… и уже моя невеста. Интересно, жизнь прощает тех, кто решает связать свою судьбу с тем, кого не любит?

– Любимый, – отзывается Кей, обернувшись через плечо, – это так приятно!

После они обе над чем-то смеются, обмениваясь жестикуляцией и сплетнями. На маме строгий элегантный костюм в полоску; и Кайя тоже в брюках, ее высокий каблук подчеркивает ее стройность. Я бы даже сказал, худощавость.

Наконец, снаружи, у многочисленных машин таксистов я вижу того, кого хочу видеть. Как же я скучал по этому засранцу. Аарон, улыбаясь, дрыгает ногой. Его ноги скрещены вместе, а сам он присел на капот своего нового «Порше», который я видел лишь по фотографиям, присланным другом по почте.

Мы останавливаемся возле его машины: Кайя и мать позади меня. Они тоже молчат, даже Кей-Кей известно, кто такой для меня Рон. Мой брат, моя жизнь. Человек, которому я отдам свою душу, если это будет необходимо.

С распростертыми руками, сдерживаю чертову воду, готовую вот-вот политься из глаз.

– Иди сюда, козел ты хренов! – обращаюсь к нему, издавая и смешок, и всхлип одновременно.

Когда Аарон сокращает дистанцию между нами в полсекунды, я могу чувствовать, как его сильное тело чуть не сбивает меня с ног. Он обхватывает меня с такой силой, что из аэропорта впору бы ехать сразу в госпиталь. Но и я расквитаться не забываю – по-мужски, мощно прижимаю его к себе.

– Мне так тебя не хватало, сволочь, – вполголоса сообщает Рон, – так ужасно тебя не хватало.

ГЛАВА

13

Саманта

Даниэль радостно дрыгает ножками в своем кресле, на заднем сидении моей не дорогой и, увы, не новой Kia. Она предвкушает встречу с бабушкой и дедушкой, которые разрешают делать ей все. Мама уже печет к приезду внучки любимые булочки с орехами, посыпанные сахарной пудрой. Дани никогда не упускает возможности попросить у моих родителей что-то, но при этом делает вид, что стесняется и что ей весьма неудобно. Но я-то свою дочь знаю прекрасно: эта девочка не умеет смущаться.

В этот раз нам приходится покинуть Палм-Бей, по понятным причинам. Как только я завожу мотор, раздается телефонный звонок. Это Агнес.

– Уже по мне соскучилась, сестренка? – зажав телефон между плечом и ухом, верчу руль, выезжая с парковки.

Агнес тяжело вздыхает на том конце провода.

– Я не могу места себе найти, – жалуется она, и мне слышно, как шагами девушка меряет комнату – ее шаги отдаются от деревянного пола.

Кто-то ведь из нас должен быть сильнее. Сегодня это я. Именно по этой причине я не даю себе раскисать, и делаю вид, что все просто отлично.

– Все будет в порядке, – говорю ей я, а потом поворачиваюсь к дочери: – Это тетя Агнес, пингвиненок.

Дани поднимает руки вверх, чтобы покрутить ладонями – так ее учила танцевать сестра.